Карта ролевой игры "Тайные летописи Эротикона"

Двадцать лет назад .

Из диалога с совестью:
-Ничего себе домик построил!
- Как умею так и строю ...
- Ты умеешь только трахаться и бухать.
- Вот заткнись и получай удовольствие.

Пробираюсь сквозь толпу гостей, всматриваясь в глаза каждого. Их лица закрыты, как и мое, маской. Только глаза, полные похоти и желания. Как-то мне сказали, что если захочу понять, где мое место, нужно увидеть себя со стороны. Вот уже десять лет, я слежу за сплетенными в экстазе телами, за играми, в которых поучаствовала бы сама Похоть, ищу границу желанию, и все больше понимаю, что границы нет. Я смотрю на себя со стороны, видя в каждом госте самого себя. А ответа так и не нахожу.
Толпа медленно расступается. Кое-кто из гостей уже спрятался в шатрах из прозрачных тканей в главном зале. Тонкая ткань не может скрыть полуобнаженные тела. Сколько их сливаются в одно? Столько, чтобы на коже не осталось ни одного участка, где не было поцелуев и прикосновений. Приподнимаю ткань шатра и смотрю, как яркая брюнетка с затуманенными от желания глазами, тянется рукой у члену одного из ее любовников. Она видит меня, знает, что я слежу. Губы растягиваются в манящей улыбке - приглашая. Нет, красивая, четвертым я не буду. Поворачиваю голову, прекращая наблюдение за будущим минетом, и даю сигнал официантке. Та подходит с подносом. Беру стакан со странным пойлом.
Через полчаса начнется представление в честь десятилетия дворца. Ханна готовилась к нему последний год. Самые яркие девы будут продаваться сегодня с аукциона: жрицы любви, которых искали по всему Шезгарту и Земле, готовы принять своих будущих хозяев. Шоу, в котором будут участвовать виртуозные гимнасты, репетировали каждый день. Сейчас одна пара сплетается в воздухе.
Я прохожу в угол зала, любуясь видами, которые не прикрывают наряды гостей, вон у той рыженькой, что прошла только сейчас, вырез платья еле прикрывает ее соски. Только кружево прикасается к ним, интересно, сколько любовников сегодня смогут взвесит эту грудь в своих ладонях, провести пальцами по соскам? А, может, это будут руки женщины.
Музыканты начинают набивать ритм на барабанах, оповещая о начале шоу. На сцене в красноватом цвете появляется танцовщица. Из одежды только тонкий слой узора, нанесенный хной. Все тело словно окутано замысловатыми линиями, от пальцев рук до обнаженного лобка. На котором, если присмотреться, можно увидеть силуэт дикого цветка, говорящего, что там где заканчивается его лепестки, начинается блаженство. Ритм барабанов ускоряется. Из темных закоулков главного зала появляются еще две танцовщицы, одетые в такие же наряды, что и первая. У каждой в руке по мечу. Секс и сталь. В одном танце, под аккомпанемент барабанов, девушки двигаются, дополняя движение бедер точным, но легким танцем мечей в своих руках. Когда выбирали мечи, заказывали самые острые. Одно неточное движение и танцовщица может лишиться пальца на руке и не заметит этого. В "Распутнике" нет места бутафории, здесь все настоящее. Каждый из гостей, следящих за танцем, знает об оружие все, их не обманешь липой. И они
уже оценили не только пластику танца, но и всю его опасность. Тела танцовщиц извиваются словно в предоргазмической пытке. Все смотрят не на танец, все смотрят, как танцовщица сгорает от желания. Ее гибкое тело извивается, желая почувствовать на себе прикосновения. А каждый удар ладони по барабану, как фрикция неведомого любовника, приближает ее к развязке. Музыка становится громче, движение более резкими. Выпады, стоны, любите ее глазами, разделите с ней желание, смотрите на нее не отводя взгляда, сейчас вы занимаетесь с ней любовью .... Удар по барабану - стон из губ, удар по барабану, и танцовщица падают на колени. Возле указанного гостя. Мечи, подброшенные пару секунд назад, приземляются впиваясь острием в пол. Рабыня на коленях, между ней и ее властелином только холодная сталь Его право или наградить ее или покарать, звуки музыки стихают, заставляя делать выбор в полной тишине..
- Скажите «да», своим желаниям! - Звучит в полной тишине голос Ханны. Я сморю на сцену. Ханна уже вышла на нее, воспользовавшись кульминацией танца. У ее ног как сидит танцовщица. Ожидая благословения или кары. - Вот уже десять лет Распутник говорит вам "Да"на все, что бы вы не просили. Здесь вы можете познать одну простую философию: у похоти нет границ!
Интересно, ее кто-нибудь еще слушает? Или пожирает глазами, так же, как и я? Ханна умеет выделиться даже в толпе полуголых девиц. Наверное, при обращении вампирам дается не только большая власть, но и дар нереальной сексуальной энергии. Он так и искрит вокруг их тел. Ханна оголила только ноги. Длинные, стройные ноги, кажутся бесконечными в этом коротком плате из латекса. Оно, как вторая кожа, сидит на ней, укутывая все тело кроме ножек, даже пальцы, скрывая татуировку "Love" на среднем. Лет тридцать назад я спросил у нее, что значит эта тутуировка. Ханна показала мне средний палец и с улыбкой, которая действует на самцов как Виагра, заявила:"Чтобы посылать с любовью"
Ханна продолжала говорить отрепетированную речь, которую я слышал не один раз.. Ее возбуждающий голос вел за собой, обещая неведомые, даже гостям, удовольствия.
- Здесь вы можете все. Отдавайтесь желаниям. Мы рады услужить вам! - Ханна подает знак танцовщице, та встает по ноги. Два шага решат ее судьбу. Ханна протягивает руку и прикасается к шее жертвы. Еще секунда, и рука ложится на затылок, глаза вампира встречаются с непонимающим взглядом рабыни. Ханна, прижимает голову рабыни себе, ее губы сливаются с полными губами девушки в страстном поцелуе. Когда он закачивается, она отшвыривает рабыню от себя, как куклу. На губах у Ханны виден кровавый след, она вытирает его указательным пальцем и облизывает, всматриваясь в глаза толпе. Ставя точку своей приветственной речи двумя словами: " Удивите Распутника!"

20 лет назад.

Из диалога с совестью.
- Может, выпустишь меня на волю?
- Я что, дурак? Такого врага выпускать!

Только если проведешь пальцем по коже, поймешь, что статуя живая. Что там, под слоем белоснежной краски, бьется сердце. Я посмотрел на одну из живых статуй, которые украшают игорный зал. Дева замерла в соблазнительно позе. Если не подходить вплотную, не видеть радужной оболочки открытых глаз, не замечать почти не заметное дыхание, то не отличишь живую плоть от каменной.
Я все же провожу пальцем, снимая слой краски с кожи. Статуя даже не шелохнулась, на пальце остается белый отпечаток, который я размазываю по ладони, стирая. Так неинтересно, я люблю когда на мои прикосновения реагируют.
- Ваши ставки, господа! - Голос крупье возвращает к реальности.
Осматриваю зал в поисках игры, на которую готов сегодня: Рулетка, Блэкджек...
Выстрел... Многие его даже не заметили. Но кое-кто из гостей, все же, повернул голову и посмотрел на пару, играющую в русскую-рулетку. Странная игра для существ, которых невозможно убить. Но последующий смех наводит на мысли, что она того стоит. Игрок, который секунду назад выстрелил себе в висок, поднимает голову со стола и, проведя рукой по коже, смотрит на собственную кровь. Пуля, которая пробила кость и кожу, за дверьми этого здания скорее бы всего отскочила, но здесь даже смерть, хоть и секундная, не бутафория. Проигравший вытаскивает платок из нагрудного кармана и вытирает кровь с руки. Дырка в голове уже заросла. Игрок смеется своему проигрышу ... А проиграл ли он?
Мне скучно. Скучно на столько, что хочется заняться сексом.
Где-то рядом, позади, слышу женский смех. Смотрю на группу девиц, окружившую стол для Крэпса. Она из них убирает длинные каштановые волосы со спины, перекидывает их через плечо, обнажая глубокий вырез на платье. Пока смотрел на молочную кожу, не заметил, как оказался позади девушки, провожу костяшками пальцев вдоль позвоночника, пятерню на поясницу. Дева обжигается от прикосновения и бросает взгляд из-за плеча.
- Позволите? - руку не убираю, прикосновение скажет больше, чем слова.
- Смотря что, - отвечает, облизав губы.
Все.... я не умею брать частями.
- В игре. - Отрываю взгляд от ее голубых глаз и киваю крупье.
Получаю взамен фишек кости.
- Подуешь? - киваю на кости. - На удачу.
- Это банальный ход.
Непонимающе смотрю в лицо, рассматривая ее губы.
- Банальный способ познакомится! - уточняет.
- У меня на уме более банальные картины с тобой в главное роли, милая. Но поверь мне, пока я хочу просто сыграть в Крэпс.
-Тогда, если проиграете, снимете маску .
-Зачем?
-Привыкла видеть лицо того, кто пытается забраться ко мне под юбку.
Пальцы начинают поглаживать ее по пояснице.
- Если выиграю, маску снимешь ты.
- Зачем?
- Привык видеть лицо той, которая делает мне минет.- Люблю женщин, которые не морщат носик, когда я называю вещи своими именами.
- Принимаю ставку.- Нерешительно.
- Тогда, подуй на мою удачу.

20 лет назад.
Из диалога с совестью
- Что ты от нее хочешь?
- Все, что она сможет мне дать.

- Идем.
- Куда? - Удивленно.
- Ты же хочешь насладиться своим выигрышем? - Я протягиваю ей свою ладонь.
Она смотрит на нее, а потом с недоверием в мои глаза. Где-то позади слышны вопли, трубящие о победе. Кто-то выиграл славный куш. Девушка осматривает зал, как будто цепляясь к нему. И, понимая, что выигрыш был куда больше, чем просто маска, кладет свою ладонь в мою .
Тяну ее за собой, сквозь толпу, по лестнице на третий этаж - там приват комнаты. По пути уже встречаются парочки, которые не дотерпели и стали ласкать друг друга прямо здесь, на лестничном пролете. Вот девица уперлась попкой в перила, ее ноги широко разведены. Между ними расположился внушительных габаритов самец. Парочка не замечает ничего вокруг себя, идя на поводу у похоти, он ласкает руками упругую грудь, которая вывалилась из декольте, целует плутовку в шею. Томный вздох вырывается из рта девицы. Или это вздох той, которую я веду за собой?
Первые три комнаты заняты. Открываю дверь четвертой и захожу туда, притягивая спутницу за собой. Дверь закрываю ногой, щелчок замка заставляет деву испуганно посмотреть на меня через плечо. Теперь мы одни. Упираюсь спиной в стену и смотрю на девицу. Она осматривает комнату с любопытством.
- Впервые здесь? - задаю вопрос.
Кивает в ответ. Ее лицо, украшенное маской, я могу видеть в зеркале, которое украшает всю стену комнаты. Взгляды в отражении встречаются. Смотрит в ожидании моих дальнейших действий.
Я расстегиваю ворот рубашки.
- Снимай маску медленно, хочу насладиться процессом, - говорит с вызовом, но в глазах нерешительность.
- Не раньше, чем ты снимешь платье, - отвечаю вызовом на вызов.
- Привыкла, чтобы меня раздевали. - Отвечает она, улыбаясь.
- Это предложение? - спрашиваю, вынимая запонки из манжет.
- А оно тебе нужно? - с любопытством.
- Нет. - Равнодушно.
- Тогда к чему вопросы?
Я люблю, когда женщина сверху только в постели, а не в диалоге. Но сейчас в штанах стало тесно от этой игры слов, особенно если учесть, что ее глаза и румянец, который не может прикрыть даже маска, говорит что для нее все это в новинку.
- Любишь, когда берут сзади? - простая проверка границ доступности.
- А тебя что-то смущает? - Ее ответ вызывает улыбку.
Пару шагов и я уже позади нее. Она смотрит на наше отражение в зеркале, с любопытством следя за моими действиями. Кладу руки на обнаженную спину и смотрю, как ее губы автоматически приоткрываются.
- Руки холодные, - говорит, оправдывая дрожь во всем теле.
- Согреешь,- отвечаю в ушко шепотом.
Ладони скользят по пояснице, забираясь под край выреза платья. Плотная ткань мешает скольжению, замедляя изучение ее изгибов. Пальцы добираются до ее живота, и средний рисует круг вокруг пупка. Она откидывает голову назад и закрывает глаза. Дарует себя моим прикосновениям.
- Так не пойдет, - прикусываю мочку уха.
- Что? - Непонимающе.
- Смотри в зеркало. - Мои руки поднимаются выше, ее грудь умещается в ладонях. Мне нравится ее кожа: нежная, гладкая, как шелк.
- Ты не снял маску.
- Ты же говорила, что хочешь насладиться процессом. - Пальцы сжимают сосок, от чего она выдыхает мне в губы. В ответ провожу языком между полных губ и слегка прикусываю верхнюю.
- Сними маску, - не приказ, а просьба.
- Сними платье, - не просьба, а приказ.
Отстраняюсь от нее, освобождая от прикосновений. Девушка разочарованно вдыхает и, чуть поколебавшись, расстегивает молнию сбоку платья.
Ткань разоблачает тело медленно, показывая сначала плечи, потом в зеркале вижу, как оголилась ее грудь,- небольшая, упругая, с твердыми сосками, по которым хочется провести языком, следом вижу плоский живот. Платье падает на пол, а в зеркале появляется полностью обнаженная богиня. Рассматриваю каждый изгиб, желая, чтоб мой взгляд мог ласкать так же, как и руки.
Невольно облизываю губы, когда смотрю на ее гладкий лобок.
- Удовлетворен?
- Еще нет.
Сморю на ее бедра, с восторгом замечая хвост, обнимающий как змейка одну из стройных ножек.
- Бесовка.
- Расист? - приподнимает брови и кивает в сторону моих рогов. Бесовка задевает носком туфли платье и отшвыривает его в сторону. - Как насчет маски?
В один миг оказываюсь рядом с ней. И заканчиваю краткий диалог, упираясь пахом в ее бедра. Она заводит руку за спину и прикасается к члену, все еще спрятанному под тканью брюк. Сжимает ствол ладонью и проводит вверх и вниз. Давая сигнал моему телу, что возбуждение уже переходит границы.
Мне нравится смотреть на ее реакцию. Когда я прикасаюсь к ее попке, бедрам, плоскому животу и обнимаю руками грудь. Она отводит глаза от отражения, как будто не желая видеть в своих глазах предательство тела .
Чуть наклоняюсь и, подхватив ее ножку под коленом, заставляю поставить ногу на пуфик, который стоит недалеко. Бесовка теряет равновесие и упирается ладонью о гладкую поверхность стекла. Поглаживаю колено и поднимаюсь выше к внутренней стороне бедра. Еще пару сантиметров и можно притронуться к ее лобку, погрузить палец между ножек. Она изгибает спину, упирается на мою грудь, бедра трутся о пах, разбивая мое самообладание.
Срываю с себя маску. Она смотрит на мое отражение в зеркале.
- Удовлетворена?
- Еще нет, - голос дрожит, указывая что это не ответ, а мольба. За признание проигрыша вознаграждаю поцелуем, пробираясь языком в глубину рта, показывая его движениями, что будет делать мой член чуть позже в других ее глубинах. Возобновляю прикасание к ее бедрам, вжимаю в ладони ее попку, наверное причиняя боль. Но это наказание за то, что не могу сдержаться от желания освободится от брюк и воткнуться в ее тело. Моя ладонь накрывает горячее и влажное промеж ножек.
- Да! - Стонет и трется о пальцы.
- Рано, - в противовес своим словам ввожу два пальца в глубину. Вторая рука накрывает лобок, разделяет складки кожи, находя клитор. Провожу языком по шее и встречаюсь с губами. Полизываю ее губы кончиком языка, повторяя прикосновения подушечкой пальцев по клитору: нежное языком и чуть более сильное подушечкой пальца. Ее бедра подстраиваются под ритм пальцев, начинают танцевать, насаживаясь все быстрее. Она сейчас кончит. Я хочу, чтоб она видела, как затуманится ее взгляд. Чтоб она видела, кто принес ей удовольствие.
- Смотри в зеркало!
Она возвращает взгляд отражению. Затуманенный... Приоткрытые губы выпускают вздох, когда к пальцам внутри неё прибавляется третий. Нажатие на клитор увеличивается, мучая тело в моих руках
- Мало? - спрашиваю, рыча.
- Да! - кричит в ответ.
- Дать Больше?
- Дай мне больше! - Молит.
Боже, почему у меня всего две руки!? Расстегиваю ширинку, проклиная, что это секундное действие длится так долго. Член упирается в попку, направляю его в ее тело и впечатываюсь до основания. Бесовка подает навстречу бедрами, скользя по стволу.
- Больше? - приостанавливая выпады .
- Да!
Темп увеличивается. Прижимаю ее к себе, обнимая тело руками и приподнимаю над собой, надевая до упора. Выходя полностью и снова и снова насаживая ее на себя.
- Еще больше!?
- Да!
Она стонет и извивается. Каждый вход в нее, как освобождение, нет сил сдерживаться. Мне самому нужно больше. Дай мне все, отдай мне все, что можешь. Насаживаю ее на себя, понимая, что ее лоно обнимает меня плотнее. Изо рта вырывается победный рык и, вонзаясь ногтями в ее кожу, подаю бедрами в бешеном ритме, не желая ни на секунду прекращать трение члена о ее плоть. Тесно, горячо и так хорошо .
- Отдай мне все... Все до конца!
- Да... Да... Да! - по ее щекам текут слезы. На губах играет улыбка. Прикусываю ее шею и, чуть отстраняясь, наношу последний удар. Тело сводит судорогой удовольствия.
Отдай мне все...Все до конца.

Человеческий запах всегда — запах плоти, следовательно, запах греха.(c)
Она ждет меня на том конце коридора. Между нами расстояние в 20 рабынь. Те, кого выбрал лично я, и те, на кого захотели поохотиться гости. Всего двадцать… Почему? Потому что, спрос должен превышать предложение. За одну рабыню охотники, будут рвать друг – друга на части. Рыночные отношения, построенные на сексе – что может быть лучше?
Запах охоты пропитал все вокруг. Он проходит током по телу и оседает в паху. Как же я люблю этот аромат. Им хочется дышать полной грудью и не выпускать на волю.
Если б была возможность его материализовать и разливать, по хрустальным сосудам, продавать как дорогую парфюмерию то я открыл бы золотую жилу.
Отпиваю из рюмки каплю спиртного, бокал с которым все это время сжимал в ладонях. И размазываю вкус по губам. Смотрю на янтарную жидкость в бокале. Цвет переливается золотом, беря в захват искры от стенок тары. Цвет парфюма был бы именно таким..цветом выдержанного виски.
Я уже вижу, как капелька золотом блестит на девичьей груди, растирается медленным движением плацев по ложбинке. Как тот, для кого она приготовила себя, вдыхает его и идет на поводу у зова: желания.
Я останавливаюсь у одной из рабынь. Не помню, какая она по счету. Но от нее веет первой нотой аромата.
В любом хорошем парфюме есть первая нота. Она развеется сразу, как только охота начнется.
У рабыни еще не созревшая грудь. Небольшая и плотная. С маленькими алыми сосками, которые зажаты между цепочек платья. Если его можно так назвать. Каждая рабыня одета в него. Тонкие цепи из серебра и патины украшают тела, тех на кого охотятся в «Распутнике». Эти цепи будут биться о бедра и ножки при беге. В конце охоты покроются слоем спермы, выделений из влагалища и крови… Без последнего не обойдется ни одна охота.
Делаю еще глоток и перевожу взгляд с груди рабыни к ее глазам. Она боится. Ее тело натянуто, словно струна. Не смеет показать свой страх. Но боится.
У нее пересохли губы. И чуть потрескались. Покрыты слоем крови от того что она часто их прикусывала. Она смотрит мне в глаза в ответ. И снова проводит языком по губам, как будто желая стереть доказательства своего ужаса.
Я отвожу взгляд и иду дальше.
Первая нота – страх. Не люблю долго наслаждаться этой нотой. Она скучна.
Еще пару шагов вперед.
Еще глоток виски.
Еще пара рабынь.
Следующая нота аромата.
Возле нее я замру чуть дольше, потому что этот аромат я почитаю.
Запах азарта. Любопытства. Вызова.
Я не знаю, какою роль я играю рядом с этой рабыней. На плечи словно давят невидимые руки. И кажется, я вот – вот упаду на колени. Таких, как она, должно быть, почитают.
Невиданная тайна, почему я все еще стою напротив нее. Смотрю в ее глаза, а не шепчу слова молитвы не смея смотреть на нее.
Наши роли меняются с каждым быстрым прикосновением взгляда к ее телу.
Губы …
Тонкая шея…
Ямочка межу ключицами…
Грудь, которую пытается прикрыть ладонями.
И мне уже хочется шептать в ее живот на выдохе: «Госпожа».
Она понимает это.. не может не понимать. Уголки ее губ приподнимаются в улыбке.
Охота для нее началась уже давно. И она поймала меня как дичь. Мне уже жаль тех кто пойдет по ее следу. Кого разорвет ее господин. И кого не пощадит она.
Я стою рядом с ней, наслаждаясь средней нотой аромата. Наши тела разделяет только слой цепочек на ее теле и моя рука, с бокалом виски.
Я любуюсь ее грудью. На ее сосках узоры из хны. (знак того, что Рабыня принадлежит только одному господину, и каждый кто посмеет выбрать ее в жертву, согласен принять вызов за нее. А зная, кто ее господин. Вызов равен самоубийству.) Слова, которые я произношу, далее. Наверно, могли бы биться о ее губы. От этого я возбуждаюсь еще сильней….
 – И каково, это быть в роли рабыни?
Любопытно. Хотела задать тот же вопрос. Каково это – быть рабом? – Не произносит слов. . Звуки только в моей голове. Опускает взгляд на пах. И опять улыбка.. полная снисхождения.
Пытаюсь сдержать смех. И отпиваю очередную порцию виски.
– Только своих желаний.
Легкий поклон. Не люблю быть дичью. Особенно когда понимаю, что мне это начинает нравиться. Поэтому я иду дальше на зов следующей ноты аромата…
Похоти…Желания…Возбуждения.
Этот аромат я пробую пальцами. Пропуская ладонь межу цепочек платья, и ног. Которые она разводит сразу же, как только моя рука касается ее лобка. Внутри она вся мокрая и горячая. Это не масла, которыми смазывают тело рабынь перед охотой. Размазывая его между ног, бедер и груди. Это ее … Только ее смазка. От которой пальцы липнут друг к другу. И хочется облизать их, разместить язык внутри этого тела. И слизывать все, что она даст, так долго, пока не высушишь ее прикосновениями до конца.
– Почему на тебе нет ран? – Спрашиваю, проводя снова и снова рукой между ее ног. Вдавливая пальцы в самый центр вагины.
У каждой рабыни есть порезы на внутренней части бедер. Кровь сочится и этих ран по ножкам. Охотники идут по кровавым следам.
– Я отсосала у раба который ставит отметины.– Она трется сама об руку.
– И он согласился?
– Ты просто пока не знаешь как я умею работать языком.
Пальцами глубже, растирая от клитора в центр и обратно пока из ее уст не вырвется стон. Размазываю ее влагу по ее бедрам когда вытаскиваю пальцы ее из ее тела.
– Если не затрахают до смерти, думаю, узнаю.
– Если не затрахают до смерти, хрен ты меня здесь увидишь. – Отвечает, улыбаясь. И ловя мою руку на лету, облизывает пальцы.
Последняя нота аромата самая сильная, самая крепкая. Основа основ. Запах похоти, Желания возбуждения.
Я ступаю дальше, почти высушивая бокал и дохожу до своей цели. Беру ее руку в свою и веду на балкон. Где уже собралась армия зрителей.
Еще один беглый взгляд на дичь…
Речи не будет – все и так знают, для чего все собрались.
Я допиваю последние капли.
Пальцы разжимают бокал…
Звук разбитого хрусталя при его приземлении о землю... Бьет по ушам. Потому что когда последние капли алкоголя смазали мои губы тишина стала давить. Все ждали сигнал. Закрываю глаза, когда слышу шум аплодисментов. Открыв, вижу следы из крови на земле…
Охотники побегут через час. Одурманенные внушением. Испытывая только одно чувство – голод .. голод Секса.
По следам крови.
Звукам сбившегося дыхания, быстрых ударов сердца .. слез…
На запах…
Страха…Азарта...Похоти.
 

Товарищам извращенцам.
Сегодня в " Распутнике" началась охота.
Все, кто начинает играть и не знает с чего начать. Или просто застрял в сюжетах. Добро пожаловать.
Можете примерить на себя любую роль. Хоть охотника, хоть дичи. Если есть желание, то можно просто понаблюдать, как девочек портят самцы озверевшие от желания.
Просьба соответствовать описанию данного в постах.
Если вы решили побыть Дичью, готовьтесь к тому, что вас разденут оденут, в веселенькое платьишко из цепочек( да, я знаю, что я фетишист). Т.е если захотели побыть рабыней, то и исходите из того, что и отношение к вам будет соответствующее.
Если вы решили побыть в роли Охотника... то готовьтесь к тому, что вам внушат адское желание... представьте, что вам не давали лет этах ..много. С добычей и соперниками можно делать все, что угодно. Т.е ахайте все, что попадется.
Вопросы...
По прямой линии Распутнику.

Наричка, Про платьишко, помню вышлю в следующем посте. На радость твоему господину.

Представил королеву ... в таком наряде))))) Обязана, Наричка, просто обязана...

Девочка, что же ты творишь, нельзя так. * Закрывает глаза и пытается представить что -то кроме, Девочки-Яночки в высоких гольфах, бантах и белом фартушке А-ля "Научите меня, дядя, я тут ручки тяну".

Пупсеночек мой, это относится к тем, кто хочет развеяться. Не накладывает обязательных характер. Хочет поиграть или выбраться из застрявших сюжетов.
В том числе для пар, которые думают "Как бы им еще потрахаться".

Сначала было стыдно, а потом привык, – ответил Гудвин (с)
В каждом госте «Распутника» живет актер, которому нужен наблюдатель его таланта.
Каждый из гостей так упивается своей превосходностью в пороках и ведется на поводу у своих желаний, что ему нужен зритель, чтобы запечатлеть их. Вписать в историю через глаза смотрителя.
Желающий продемонстрировать то, как он умеет упиваться развратом. Не важно, кто смотрит на то, как вгоняется член в тело любовницы. Или как, стоящая на коленях женщина губами и быстрым умелым языком ласкает пенис любовника. Наблюдателем может быть кто угодно…:
Рабыня-девственница, которую поставили на колени, чтобы она с кляпом в сладком ротике, с потекшими на нежные щечки слезами, смотрела и не смела отводить глаз со сплетенных тел. Понимала, что ждет ее после того как клиент насладится сексом с одной девой и приступит к ней. И не важно, что этот клиент любит пороть рабыню перед тем как растянуть ее зад.
А еще лучше, если свидетелем будет раб, которого заставят смотреть то, чего он никогда не дождется. Что его пенис не лизнет быстрый горячий язык, что он не войдет в тесноту промеж ног той девы, которую с наслаждением берет другой.
Не важно, что ему не давали пару лет перед тем, как он увидел шоу.
Не важно, что для остроты впечатления рабу внушили, что перед ним трахают его любимую женщину. А она отзывается на каждое прикосновение с такой охотой, что раб мечется между желаниями секса и мести.
Главное – достичь высоты своих желаний. Побить рекорды удовольствия.
Но лучше всех о пороках гостей «Распутника» знают они.
Немые свидетели…
Созидатели прикосновения, желания, страсти, греха…
Глаза в «Распутнике».
Впитывающие через свои зрачки все, что показывают им гости.
На них такой слой похоти, что кажется, они могут треснуть от ее тяжести.
Зеркала.
В каждой комнате, в каждом уголке «Распутника», они смотрят на Вас…
И это – самые лучшие зрители. Так как отражают вас самих. И все ваши пороки как на ладони.
Главное – увидеть их сквозь самолюбование…

Накрываю свое отражение ладонью. На уровне лица. Так что пальцы – указательный и безымянный – закрывают прорези глазниц маски.
Я могу видеть только свой рот. Губы начинают медленно шептать слова заклятия, которое свяжет каждое зеркало в «Распутнике» с глазами охотников. Гости увидят все, что видит тот, кто догоняет свою добычу. Погоню и то, как насладится наградой сразу же, как только его лапы ухватят долгожданную цель. В такт движениям губ зеркало начинает отвечать легкой, уловимой только кожей на пальцах, дрожью. Шаг назад, отрывая ладонь от поверхности. И стекло разгоняется кругами, какими возмутилась бы водная гладь, если ее потревожить. Они растут с каждым моим шагом назад. Еще через пару шагов круги становятся больше картинка четче. Мое отражение уходит и сменяется сценами охоты.
И гости могут побыть в шкуре наблюдателей. Оценить похоть и жажду греха.
Шоу им нравится. Понимаю это, проходя по коридорам и залам.
Зрители следят, не отрываясь. Кто-то, прижав к отражению попку своей любовницы. Входя в нее в такт фрикций тех, кого отражают зеркала. Кто-то безотрывно, не давая прикоснуться к себе. Накапливая в себе желание, которое выплеснет потом. И никто не отводит глаз…
Не отводят их и тогда, когда видят как соперники убивают друг друга. Чтобы обладать жертвой единолично. Некоторые подходят к зеркалам так близко, что касаются их своим телом. Желая рассмотреть все подробно. Количество крови и частей разорванных тел. Зеркала не могут передать запах порванной плоти и предвкушения обладания. Зато вокруг запах секса забивает нос и наполняет легкие.
Не отводят их, когда картинка сменяется, переходя на того, чье возбуждение доходит пика.
Не отрывая взгляда. Через прорези в маске.
Она давится его членом. Он слишком большой для ее рта. И она не может сглотнуть или помешать вторжению в свой рот. Ей приходится отрывать его шире, чтобы вместить толстый ствол. Он врывается в нее быстро, скользя по языку и губам. Оборотень сжимает ее голову ладонями, не давая возможности оторвать глотку от его члена. И подает бедрами вперед. Быстро, резко. Она могла бы помочь себе рукой, ухватив хотя бы часть члена своими пальцами. Если бы ее руки не держал за спиной второй оборотень. Сжимая крепко за запястья и прижимая с себе ближе. Он берет ее сзади, почти не выходя из нее. Только на пару сантиментов его пенис выходит и снова пропадет между ее ног… Они делят ее на двоих. Спереди в рот. И сзади. Берут ее быстро. Не давая возможности дать отпор или выказать протест. Одевают ее на себя. Потому что это их награда. Она подмята под ними. И может только принимать. Два члена… в рот и в вагину. Меняясь местами, пока не кончат. Пока не иссякнет сперма, и не притухнет желание.
Не отрывая взгляда. Через прорези маски.
Она падает вниз, пытается смягчить падение, вытянув руки перед собой. Ладони тут же покрываются шрамами от соприкосновения с сухой землей. Когтями впивается в нее как в спасение. Но тот, кто догнал, держит ее за лодыжки и подтягивает к себе, резко, не желая промедления и задержки. Поэтому земля, в которую воткнуты ногти, трещит под ними и разрывается под давлением. Ломая их до крови и отпечатываясь грязью. Она отчаянно открывает рот в крике. Её тело вдавливают в землю. Тот, кто ее поймал. Он берет ее медленно, надавливая руками на спину, прижимая вниз. Ее тело расширяется под напором его члена и растягивается под натиском. Ее сопротивление становится диким, когда она понимает, что не может сделать ничего, чтобы противостоять. Если бы мы могли рассмотреть ее ближе, посмотреть в ее глаза, то поняли бы, что в них нет ничего, кроме ужаса. Он становится диким животным, когда входит в нее сантиметр за сантиметром. От понимания и ощущения, что он все больше в ней – зрачки в глазах становятся все меньше. А немой крик переходит в хрип. Зрение не может фокусироваться, мешают толи слезы, толи животный страх. А он входит … медленно. Членом между ног и когтями в плоть на бедрах, причиняя боль.
Паника. Паника, не связанная с охотой. С ужасом, не связанным с тем, что в ее тело проникает плоть. А с тем, что только она знает, Кто это делает. Он уже ловил ее. Поймал, чтобы вновь отпустить. Но перед этим прочитал в ее глазах, зрачках и на губах все ее кошмары. До капли. Он преследовал ее и догонял в образе тех кошмаров, которые накапливала она за всю свою долгую жизнь. И теперь ее кошмары поглощают ее тело, толчками, рыком на ухо. Укусами кожи и точными ударами межу ног. Ее берут ее кошмары … а вместе с ним и душу.
Не отрывая взгляда. Через прорези маски.
Смотрит в его глаза. Так что можно видеть все ее лицо, как закрываются ее глаза от удовольствия, когда ее тело скользит вниз по пенису. Как быстрый язык пробегает между губ. Как она прикусывает их, когда он прижимает ее бедра ближе к себе, чтобы она могла тереться лобком и клитором о его тело. Как чуть морщится от боли, когда он входит в нее слишком глубоко, растягивая собой. Она что-то шепчет ему. Поглаживая по плечам, по груди. Спускаясь к своему лобку и лаская себя пальцами, чтобы успокоить боль межу ног прикосновением пальцев к клитору. И мокнуть для него больше. Ему это нравится, он закрывает глаза, чтобы раствориться в удовольствии. Они распахнутся только тогда, когда он кончает в ее тело. Когда наполняет своей спермой. Когда она смыкает вокруг его шеи цепочки порванного им ранее платья. Ее лицо исказится гримасой удовольствия более сильного, чем оргазм…Она душит его, когда он исторгается в ее тело. Врезает металл в кожу шеи, разрывая мышцы и кости давлением на глотку. Она продолжает шептать ему слова. Продолжает скакать на его члене и убивает его. Наказывая за то, что он посмел охотиться на нее. Посмел надеяться, что это он охотник, а она жертва. Посмел расслабиться, когда она сверху. Теперь мы видим его лицо, потому что теперь он – жертва. Видим его глаза, полные удивления и шока. Его рот, который пытается сказать хотя бы слово. Его руки и пальцы в крови. Пытающиеся оторвать цепь от своей шеи. Когда он падет на землю замертво, она опускается на его член еще раз и закрывает глаза от удовольствия.

Не отрывая взгляда. Через прорези маски.
Следя за тем, как актеры похоти следят за охотой. Как впитывают в себя грех, представленный другими актерами. Смотря на себя со стороны.
Находя новые границы своих желаний. Желая побить новые рекорды удовольствия.

Дамы, мои благодарности

Спасибо всем за теплый прием .

Мика, спасибо)))
Королевна Нариам, благодарю за великолепный ав
Ришель, приветствую)))

Королевна Нариам, , вы даже не представляете как мне нравиться то, что вы не можете мне отказать

Королевна, я люблю укрощать строптивых особ

Почти? я вот определенно желаю с вами встретиться)

Нариам, вы хотите сказать что я предсказуем? Смотрите не ошибитесь

* выбирает парадные труселя* уже жду встречи. Заинтригован

Тогда в топку первое, я готов ко второму

Нариам, оставьте же мне это дело, люблю снимать трусики с красавиц

Вашество, я постараюсь быть.

ооооо... ооооо... ооооуууу* балдеет* Королевна, а у вас гениальные идеи

мои комплименты Нариам, у вас шикозная попочка* на глаз меряет размер*

шепотом* вы меня наградите шоколадной медалькой?

И чего это принцам не спиться по утрам? Девушки займите его более интересными делами
Инрэйг , добро пожаловать!