Карта ролевой игры "Тайные летописи Эротикона"

Приветствую всех!
Принимайте в свои ряды нового свободного члена игры

черт побери, как мне тут уже нравится!


спасибо за теплый прием, красавицы!)


е*у брюнеток, блондинок и рыжих)

пью медовуху, водку, самогон, я парень простой

Барс впал в коматоз... после того как пытался представить разновидности...разношерстности здешних лон...


Привет, божественная!


Ооокей, значит лапать нельзя?

Глаза мне говорят, что дамы ко мне благодушнее
Ничего, я все понимаю

Мягкие лапы едва касаются скалистой поверхности, чтобы вновь оторваться, пружинистым движением взлететь в воздух, изгибая гибкое сильное тело, пролетая в направлении против ветра, бьющего в мою морду.




Не то чтобы я сильно был привязан к своей сестре, но всё моё естество вставало супротив, когда кто-то смел обидеть существо, в котором текла кровь аналогичная моей.



По этой простой причине, мне необходимо было сломать хребет тому козлу, который взял против воли мою сестру… я узнал это даже не от нее, она никогда бы не пришла ко мне жаловаться, в её характере скорее забраться куда-нибудь повыше в горы и в одиночестве зализывать раны, пока в мозгу не созреет план мщения. Нет, она конечно могла бы и сама справиться, но злость застилала мне глаза и я уже не раздумывая, перекинулся, отправившись на поиски ..черт подери, тигра!

Сам факт того, что сестра выбрала представителя иного вида, меня коробил. Моя самость, моё животное самоопределение говорили мне, что барсы должны быть с барсами, а не с тиграми, волками и другой отличной живностью.



Тропы, дорожки, непроходимые чащи, дремучие леса сменялись, пока я гнался вперед. Быть мной - быть барсом, диким животным, которое вытесняет всё человеческое во мне стоит мне опуститься на лапы. А в обмен на человеческий разум, я получаю непередаваемое ощущение экстаза от собственной силы, скорости и ловкости. Я никогда не боролся со своей природой, пусть вспыльчивость и резкость убавляли моей крови и прибавляли шрамов, но разве такие временные неприятности сравнятся с хорошей дракой?
Я повел носом по ветру, чувствуя, что почти приблизился к добыче. Солнце уже опустилось за горизонт, когда до меня долетел запах костра и голоса людей, среди которых был тот, кого я искал. Компания из троих мужчин расположилась вокруг недавно погасшего костра. Чересчур сытые чтобы быть на чеку, они потеряли бдительность, иначе давно бы обнаружили меня, кружащего вокруг них. Мне даже начало казаться, что бой будет слишком лёгким: в то время, когда у меня в жилах кровь наполнена до краев адреналином после долгого бега и предвкушения, трое оборотней разморены и спокойны.




Намеренно зарычав, я обнаружил свое присутствие, вскоре оборотни обернулись, и на меня смотрели три пары тигриных глаз. Одним прыжком я преодолел расстояние в десять метров, сцепляясь со своим противником, а двое его сородичей смотрели, как мы сражаемся, кувыркаясь на земле. Думаю, они поняли, кто я и зачем пришел.
Я едва ли замечал как его длинные острые когти цепляют мою шкуру, возможно вызывая боль, я не чувствовал как клыки пронзают мою плоть, а алая кровь стекает по шерсти. Но за то отчетливо услышал его дикий глухой рык, когда я вцепился в глотку, его остановившиеся от предчувствия гибели дыхание, звук ломающихся один за другим позвонков, когда я, выгибаясь, потянул свою пасть с захваченной глоткой и отделил голову от тела.
Моя морда была вся вымазана, на языке оставался металлический привкус крови, который я смаковал, испытывая удовлетворение от его смерти, от его застывших глаз, смотревших мертвым взглядом, от того что отомстил за сестру. Более здесь меня ничто не держало.

Благодарю, Богиня


твоя раса?
не, я ничейный) сам по себе

Тати, привет, красивая!

обязательно! вот только времечко появится свободное

Эмиль, мы еще не знакомы, с Днем рождения!

Развалившись на сухой листве, совершенно нагой, я находился в состоянии между сном и явью, пытаясь вспомнить, не оставлял ли я где-то неподалеку одежду. Но проснувшись окончательно, понял, что в пылу очередной драки пока перекидывался, порвал последнюю рубаху, о своих старых джинсах я и вовсе молчу.

Потерев ладонями лицо, всё старался отогнать от себя мысли о том, что пора вспомнить о долге, и, в конце концов, навестить суженую свою, которую оставил не менее чем месяц назад в нашем жилище. Что и говорить, я не был создан для брака, но такова была необходимость. К тому же, зная мой упертый, необузданный нрав, сородичи предрекали мне не особо долгую жизнь, и должно быть, учитывая мой образцовый генофонд, решили, что он нуждается в приумножении. Не буду говорить о том, как я чувствовал себя жеребцом-осеминителем в тот период своей жизни, который, впрочем, до сих пор продолжается.

Чтобы добраться до ближайшего захоронения своей одежды, которая была спрятана в одном из моих тайников в лесу, мне вновь пришлось стать барсом, но идти к жене я предпочитал в человеческом обличии.

Жена…

Моя Леона образцовая жена. Что для меня значит отсутствие ветвистых рогов пока я сам, как анахорет, брожу где угодно, но только не дома. Мне уже в голову начали приходить мысли о том, чтобы собрать полевых цветов, может так она будет меньше гневаться? Я думал о том, как приду домой, заберусь к ней под одеяло, пока она теплая и расслабленная спит на нашем брачном ложе, как утолю с ней свою похоть, которую начинает сложно сдерживать. Поживу так с недельку и вновь ощутив тоску, уйду в леса, ища приключения и драки.
Что-то мерзкое и противное скрежетало где-то в районе затылка и холодило грудь пока я после облачения в одежду, неспешно шел до дома. Но чем сильнее это странное чувство во мне назревало, тем шире и быстрее был мой шаг. Когда наш дом появился в поле зрения, я и вовсе побежал трусцой, видя распахнутую входную дверь. Сердце колотилось, но не от бега, а от предчувствия беды.

Я чувствовал этот запах, который не спутаю ни с каким другим – запах смерти и страха, запах адреналина, который бежит по жилам перед смертью. Он резал мои дыхательные пути и оставлял надежду на ошибку где-то далеко позади. Еще не войдя в дом, я уже знал, что Леона кем-то жестоко убита. Перепрыгивая через ступени я поднялся в нашу спальню и обнаружил её лежащей на полу, падая на колени перед ней, я пытался заставить свои глаза верить тому что они видят, но не мог. Как и не мог поверить тому, что не сумел уберечь ту, которая отдала свою жизнь в мои руки на обряде венчания. И сейчас она лежала с остекленевшими глазами и ножом в груди. Я уложил её голову себе на колени, своей большой ладонью поглаживая её нежную, ещё теплую щечку, стараясь каким-то образом стереть выражение ужаса, что застыло на её лице. Когда первый шок прошел, я аккуратно закрыл её глаза и поднялся, пытаясь начать соображать. Но на смену шоку пришла ярость. Алая. Багряная. Застлавшая мои глаза, мешая чувствовать что-либо иное, кроме желания убить, растерзать, отомстить за жену.
Сам не заметил как обернулся. Как в пылу гнева разгромил весь наш дом, царапая длинными острыми когтями стены и пол, разрывая зубами мебель, всё лишь бы выместить свою злобу.

Запах.

Её.

Определенно её запах ударял в нос. Убийца. Женщина.

Я знал, что не забуду этот запах никогда. И лишь после её смерти от моих рук, он начнет выветриваться из моей памяти.
Тяжело дыша, рыча и фыркая я, наконец, остановился, понимая, что теряю драгоценное время, пока злодейка ускользает. Но знает ли, чью жену убила? Догадывается ли, что от меня нельзя скрыться? Чего ради, ей понадобилась жизнь Леоны?
Выйдя по её следам из дома, я, усмирив свой пыл, пытался увидеть путь этой дряни после убийства. Мне открылась картина, на странное место, доселе мной еще не виданное, словно город среди лесов, заброшенный, в тени высоких деревьев скрывавших его от посторонних глаз. Телепортировавшись туда, куда показало мне моё чутьё, я приземлился лапами на землю, пытаясь вновь поймать привычную волну, и увидеть, где находится эта девка. Но у меня ничего не получилось. Будто и не было никогда у меня способностей, одна темнота, будто глаза закрыл. Ничего. Совершенно.

Раздраженно рыкнув, я несколько минут матерился, пока не почуял её запах. Да-а-а…она была где-то рядом, или же, просто не так давно проходила мимо места, на котором я сейчас стоял. Я последовал за ней, ловя её ускользающий аромат, в котором была примесь запаха крови моей жены, я бежал, ловил его и дышал им. Вот уже шелест её маленьких ножек приминающих траву, длинной юбки путающейся между ногами. Она тоже бежит. Но не так быстро как я. На моей морде отобразился довольный оскал.
Я был совсем рядом, но не нагонял её, давая на пару минут надежду, на то, что она сможет оторваться, а затем вновь приближаясь к ней, едва ли не дыша в спину. Меж её лопаток скатилась капелька пота, рубашка прилипла к коже, волосы разметались по спине, она оглянулась в беге, налетела на дерево и сползла по нему оглушенная на землю, пока я, принимая боевую стойку, собирался кинуться на нее, дабы разорвать на части.

Мистерия и Ева, рад знакомству, красавицы!

Еще одна киска! Добро пожаловать

Её огромные помутневшие от удара глаза пытались сфокусироваться на мне, я лишь скалил зубы, мечтая о том моменте, когда они войдут в её мягкую плоть. Убийца что-то потеряла и теперь упорно пыталась отыскать это на земле, после чего встала, продолжая неотрывно смотреть в мои глаза. Упрямый подбородок этой сучки выдвинулся вперед выдавая её браваду.

Я сделал прыжок в её сторону, не намереваясь убить, а лишь поиграть, как кот с мышью. Полностью охваченная адреналином и шоковым состоянием подпитанным страхом, она отлетела от дерева, почти успев уйти от моих лап, но все же попала под острые как ножки когти, которые прошлись, распарывая, по коже её плеча. Запах её крови разлился по воздуху, попадая в мои ноздри, вытекая из тела, заставляя его слабеть. А я продолжал свою забаву, чувствуя её страх, который доставлял мне почти ни с чем несравнимое удовольствие.

Мы забрались в самую глубь леса, если бы даже и была на небе луна, то высокие стволы деревьев не позволяли её свету добраться до нас, но я без того отлично видел в темноте, к тому же мог различить местоположение своей жертвы с закрытыми глазами, по одному лишь запаху.
Она скрылась от меня за деревом, я медленно, стараясь не задевать ветки деревьев, бесшумно подбирался к ней, послышался звук разрывающейся ткани, должно быть сучка еще думает, что у нее есть шанс выжить, раз оказывает себе первую помощь. Но умереть от кровопотери я ей не дам.
Вновь набрасываясь на неё, желая захватить в пасть её шею, но проворная девка откуда-то достала нож и пырнула им меня, я злобно зарычал досадуя, что у неё еще остались попытки сопротивляться. С её губ срывались какие-то слова, которые я не мог разобрать и понять, лишь видя, что заряд надежды в ней с каждой секундой уменьшается.
Она двигалась от меня назад, на корячках, и я, в свою очередь, медленно к ней подступал, оставаясь спокойным и нацеленным лишь на причинение ей мучений, памятуя о застывшем страхе в погасших глазах жены.
- Если убьёшь меня, то никогда не выйдешь из этого места!
Выкрикнула она.
- Лес заколдован, а я смогу вывести нас отсюда. И только мне по силам это сделать!
Я остановился, всматриваясь в её лицо. Врала она или нет? Этих мест я действительно не знал. Впрочем, если бы я хотел убить её быстро, я бы так и сделал. Поэтому, что есть промедление перед предстоящим удовольствием от её страданий?
Приняв человеческий облик, я, по обыкновению стал нагим, зато руками куда удобнее было вытащить из раны нож, нежели лапами.
- Ты лжёшь, маленькая сучка! – цедил я слова.
А она, едва стоя на ногах исходила ядом, хотя будь у нее ума побольше, держала язык за зубами:
- Проверь, если хочешь. И совсем скоро встретишься со своей дражайшей жёнушкой. Не соскучился по ней?
Как бы это ни было странно, но до этих слов ярость во мне хотя и клокотала, но сдерживалась последними барьерами, а теперь же все преграды спали, и она окончательно вырвалась наружу. Подкрепленный желанием унизить её тем единственным и самым верным способом, каким можно втоптать в грязь женщину, я толкнул её на валун, так что она упала на него животом, зарабатывая очередные ушибы, прижал своим телом к холоду камня, и, намотав длинные темные волосы, на руку причиняя сильную боль, от которой на ее глазах выступили непроизвольные слезы, резко оттянул на себя:

- Знаешь, детка, - сквозь зубы прошипел я, - смерть это слишком простое наказание для тебя.

- Нет! – глухо выдохнула она, сбившимся, от страха и тяжести моего тела, дыханием, понимая, что ей теперь грозит.
Я ударил её коленями по ногам, чтобы она расставила их шире, а когда попыталась свести ноги вместе, было уже поздно, у меня был открытый доступ к её промежности. Мой член, не смотря на то что, трахать эту я дрянь не хотел, стоял как каменный.

- Черт, ты такая узкая, редко трахаешься? Ну, мы это исправим, - отодвинув полоску трусиков, прошептал на ухо, касаясь торсом её спины, полностью накрывая своим телом, чтобы она не могла пошевелиться. Она была узкой, тугой и совершенно не возбужденной, отчего войти в её тело было сложно. Ведьма пыталась дергаться, воспрепятствовать моему вторжению, но у нее ничего не получалось.
Один рывок и стенки её влагалища плотно обхватывают мой член, одновременно выбивая из её уст стон, и вовсе не наслаждения. Правой рукой она делает бесполезную попытку оттолкнуть меня, проскользнув между нашими телами, но я сжимаю пальцами её запястье и убираю за голову, чтобы она не могла касаться меня, а левой царапает острыми ногтями поверхность камня.
Войдя в неё полностью, я остановился, прислушиваясь к своим ощущениям. Зверская потребность причинить ей боль подогревала мою кровь до состояния кипения и повышала желание клеймить ее собой, унижая тем самым. Сделав движение бедрами, не выходя из её влагалища, а расширяя его стенки, буравя и причиняя очередные страдания, я сжал ее темные волосы и потянул на себя, чтобы иметь возможность видеть ее лицо и выражение глаз. На лбу проступила испарина, щеки блестели от слез. Она тяжело дышала через рот, но весь ее страдальческий вид, не вызвал во мне жалости, и я прикусив до крови мочку её уха, хриплым голосом поинтересовался:

- Тебе нравится чувствовать мой член в себе? – еще плотнее прижавшись к её телу, спросил я.

- Пошел. К. Черту.

Усмехнувшись, я разорвал её рубашку на спине, и грубо освободив её от лоскутов, выбросил тряпку, наслаждаясь видом обнаженной женской спины, почти забывая, кто лежит подомной, но это длилось лишь секунду, и, пригвоздив её своим телом к камню, я полностью вышел из нее, и вновь вошел резко, до упора, касаясь матки, выбивая крик боли и очередную порцию слез. Она ударила рукой по камню, как секундант на ринге, признающий поражение. Однако же я не собирался лишать себя наслаждения наблюдать за её страданиями. Мне хотелось слышать те стоны боли, что вырывались из её груди, когда я двигался в ней, заполняя её собой, всхлипы, когда она прикусывала губу лишь бы не молить меня о пощаде, и лишь короткое «нет» порой доносилось до моего слуха, лаская его.
Я трахал её до тех пор, пока она не сдалась и не замолкла, изливаясь семенем глубоко в её тело, оставляя в нем память о себе. Не вынимая члена, я поднялся, упираясь руками по обе стороны от нее, видя, как расширяются и сужаются её ребра от поверхностного дыхания. Положив руку на влажную спину, я вышел из нее. Стоило мне отойти, как она сползла по камню на землю как тряпичная кукла.

Чертовски хотелось курить. Я нашел неподалеку сверток с одеждой, что я привязывал к ноге, перед обращением. Оказаться голым в неизвестном месте, было не всегда уместно, особенно, если это место не спальня любовницы. Развернув сверток, я натянул на себя штаны, и лишь в этот момент заметил кровь на своем члене явно принадлежащую не мне. Вытащив из кармана пачку сигарет и спички, я сел на землю, облокотившись голой спиной о крону дерева, закурил и разглядывал девушку, прижимающуюся к камню. Она так и не нашла в себе сил одернуть юбку, и я отчетливо видел струйку крови на её бедре.

Солнце медленно поднималось из-за горизонта не намереваясь обогреть землю своими скупыми лучами в это раннее утро. Впрочем, мне не было ни холодно, ни жарко, не смотря на то, что мой торс был оголен, а зад, расположенный на валуне, не согревали протертые джинсы. Пожевывая в уголке рта травинку, я пытался набросать в голове план действий, опустив взгляд на ведьму, мирно спавшую на земле, я вновь вспомнил события минувшей ночи. Погоню за ней, когда она ломанулась от меня так словно за ней гнались черти. И судя по страху плескавшемуся в её глазах, так оно и было.

Но я никого не видел, лишь обостренная интуиция ненавязчиво шептала мне убираться из этих мест. Увы, мы так и не смогли покинуть лес, и я готов был поверить крикам ведьмы о том, что он заколдован.

Какая-то мошка села на её тонкий нос и девушка зашевелилась, но не проснулась, её расслабленный, умиротворенный вид никогда бы не навел меня на мысли, о том, что она как чумная гналась прочь от неведомых чудовищ. Меня бы не удивило, если бы то были убиенные ей души. Только вот мои грехи за мной не бегали.
Я сжал челюсть от злости, уверенный в том, что именно она причина всех моих напастий, и не будь её рядом, мог беспрепятственно выбраться. Мы всю ночь кружили по лесу, но ни одна из дорог нас из него не вывела. Не могло быть сомнений – лес заколдован.
Спустя некоторое время ведьма проснулась меча в меня разъяренные взгляды, и кое-как поднявшись со скованными за спиной руками, она пыталась что-то прошептать через повязку во рту.
Я поднял в удивлении бровь, переместив травинку в другой уголок рта:

- Леди не устраивает сервис? – поинтересовался я, наливая себе чай из медного чана, найденного в заброшенной хижине.

Я вновь сел на валун, вытянул длинные ноги, и попивал убогий чай из проржавевшей кружки, и мне доставляло животное удовольствие (а иных у меня не наблюдалось) видеть её злость. Облегчать её существование не входило в мои планы.
Но сидеть и слушать её мычание тоже.

Она отшатнулась, когда я оказался рядом с ней и приставил тонкий нож к бьющейся жилке на её шее.
- Иногда, мы понимаем ценность вещей, лишь, когда их теряем, - певуче протянул я, - любопытно, насколько ты дорожишь своим острым язычком, - проведя острием по шее, направил оружие к её губам, - только пискни и узнаешь это.

Обрезав ткань, я освободил её рот.
- Из-за тебя, шайтан, мы здесь, придумай как выбраться, иначе я потеряю интерес к твоему существованию, - холодно поставил её в известность.
Девушка проглотила ругательства готовые слететь с её губ, поэтому лишь поджала их, борясь с собой.

- А где уверенность, что ты не убьешь меня, когда мы выберемся? – поморщилась она от боли возникшей при попытке сменить положение.

Я долго смотрел в её глаза, темные, зеленые, острые и злые, пытаясь найти хотя бы одну причину, по которой мог бы оставить её в живых. Но не находил. У меня не было подобной намеренности.

Использовать её как сексуальную игрушку? Может быть, но, в конце концов, уверен, роль насильника мне вскоре наскучит, а дарить и брать её ласки я не намеревался, да и она скорее выпьет яд, чем добровольно ляжет со мной.
Пожалуй, я мог бы оставить ей жизнь лишь при одном условии – если буду знать, что она живет в мучениях, если найду её слабое место и ударю по нему так, что всё её дальнейшее существование будет отравлено. Но для этого мне нужно хорошенько её узнать.

Последняя неделя выдалась на редкость омерзительной. Сидя за стойкой в баре, я крутил большим и указательными пальцами рюмку с прозрачной жидкостью, столь любимую одним народом на земле, она мягко совершала свой путь по языку в горло и продолжала его в организме с целью метко ударить в голову.
К моему сожалению, я не относился к тем, кто пьянеет с первой рюмки, а возможно и не с первой бутылки. Глотая одну рюмку за другой, я наблюдал себя в зеркале за спиной бармена. Обросший щетиной, с красными от постоянной попойки глазами, я представлял собой малопривлекательное, но опасное зрелище.
Мой рот скривился, когда я вспомнил как от меня удрала ведьма. Потерев заросший подбородок, я пытался понять, что же я упустил, как мог позволить исчезнуть паршивке из-под моего носа. Пока мы были в лесу, я с легкостью ловил её след, до сих пор помня её запах, уверен, что мог бы поймать её след и за тысячи километров от леса. Но стоило ей нырнуть в воду, как её след пропал.

Обыскав всё подводное дно, мне до сих пор не ясно, куда она испарилась. На её скоропостижную смерть утопленницы я мог бы не рассчитывать, да и радости такое избавление мне не принесло бы. Я чувствовал, что она жива.

К её исчезновению был крупный бонус – окончив поиски, мне словно по волшебству открылась тропа из леса. Перевернувшись в свою звериную ипостась, я помчался вон. Тот факт, что ей удалось скрыться, грыз меня не только из-за неотомщенной смерти супруги, но и из-за раненного самолюбия. Что ж, пускай живет, пускай привыкает к безопасному существованию, но пройдет время, и когда она расслабится, когда будет считать себя защищенной, я приду.
Осушив очередную рюмку, я расплатился, и шаткой походкой, означавшей, что я в нужной кондиции, направился к выходу. Доза алкоголя была достаточной, чтобы вместо крови по жилам текла чистая водка.

Проходя мимо одного из зеркал, краем глаза заметил, что моё отражение в нем мигает словно я вот-вот куда-то телепортируюсь. Почесав макушку, я подумал, что вроде никуда не собираюсь. Надо же было допиться до делирия. Вздох и вот меня уже нет здесь, выдох и я уже на другой территории. Пошатнувшись и едва не упав, я оглядел помещение своими кроваво-красными глазами. Передо мной подремывая на стуле вампир.

Надо заканчивать пить.

Должно быт мой дух был достаточно силен, чтобы вампир очнулся от своих дум, резко поднялся и ошарашено уставился на меня. Его шок длился не долго, и его сменила безудержная ярость. Не успев объяснить, что по-пьяни со мной и не такое случается, мне пришлось защищать свою шкуру.
Блондин направил холодное оружие в район моего бока, я едва успел собрать свои растворенные в алкоголе инстинкты в кучку и сделал ответный маневр, заворачивая его руку за спину, понуждая расслабить пальцы и отпустить копье. Воин был силен и хорошо обучен. Мне не хотелось его убивать, да и кроме того, я понимал, что попал на чужую территорию. Увы, времени объяснять, кто я и как здесь оказался, у меня не было, а вампир, оскалив клыки далеко не в приветливой улыбке, не собирался присаживаться и выслушивать мои пьяные бредни. Сделав подсечку, я повалил война на землю, он в ответ сомкнул пальцы на моей шее, будто в попытке вырвать гортань.
Пришлось с силой ударить его по ребрам, слыша их хруст, я знал, что они врезаются в легкие, пронзая их насквозь и причиняя невыносимую боль. Я бил пока не почувствовал вместо тверди костей месиво. Еще несколько ударов, и рука вампира на моей шее ослабла и безвольно упала.
Пожалуй, то, что осталось от война после моих ударов больше было похоже на хорошо выделанный кусок мяса перед жаркой.
Чем бы ни было это место, оно, несомненно, было ценно, раз здесь оставили далекого не самого слабого охранника.
Тряхнув головой в попытке заставить ее работать, я огляделся. Сумрачное помещение освещалось лишь парой факелов. Обойдя его, я обратил внимание на небольшое углубление в стене. Нажимая на камни, я пытался понять, как открыть тайник, несомненно, где-то здесь спрятанный. И, в конце концов, часть стены отъехала, открывая для меня проход. Взяв факел, я осветил то небольшое помещение, служившее тайником. На тонкой консоли стояла шкатулка. Рука сама потянулась к крышке.
Мягкий свет исходил от камня и манил своим теплом.
Поддавшись искушению я взял камень, разглядывая его в свете факела. Кристалл не был обыкновенной стекляшкой, но и никак не проявлял свои иные качества. Кроме теплого сияния от него ничего не исходило, хотя и оно могло осветить это небольшое помещение.
Не отдавая себе отчета, я положил «стекляшку» в карман джинсов.

Пробуждение было славным.
От моего дыхания трава под щекой завяла, лишившись кислорода, питаясь одним лишь перегаром. Стоило перекатиться на спину, как лучи красного солнца одарили болью сетчатку. Застонав, я заставил себя подняться. Глаза не желали видеть. События минувшей ночи были туманны, и лишь острие кристалла, впивавшееся в бедро, вносило кое-какое просветление в воспоминания.
Поднявшись на ноги, я обнаружил перед собой прямо таки подарок небес. Небольшое озеро. Оставив одежду на земле, но захватив с собой недавнюю находку, я направился к воде с намерением освежиться, а заодно припрятать добычу.
Холодная вода бодрила и проясняла сознание. Чем бы ни был этот кристалл, он представлял важность для своего хозяина. И если так, с поисками его не станут затягивать, а я оставил после себя уйму следов, по которым меня можно вычислить. Стоит им добраться до меня я смогу понять, для каких целей нужен кристалл и в чем его значимость.

Натянув джинсы на влажную кожу, я переместился.

Боль. Будто в мозгу что-то разорвалось, парализуя меня. Попытка телепортироваться, и снова вспышка. Боль. Я взревел, испытывая бешенство. Находясь в ослепляющей меня ловушке, расслышал женский голос:

Я снова пытался переместиться, не видя ничего вокруг себя кроме сияния клетки. И вновь вспышка и боль. Чем больше я боролся, тем сильнее был болевой удар. Я мигал как перегорающая лампочка, исчезая из клетки, но не исчезая до конца. Какая-то сила удерживала меня здесь.
Сквозь сощуренные от яркого света глаза, я увидел, как к клетке приближается женщина, держа в руке биту, которая через секунду познакомилась с моей макушкой.

Еще не успев до конца пробудиться, я слышал отборный мат слетавший с женских уст.

Кровь успела запечься на правом глазу. Пришлось проморгатся прежде чем я смог им видеть. Женщина обернулась, сообразив, что я в сознании и ударила со всей силы меня по щеке.
- Крошка, не могла бы ты меня пощекотать и по левой щеке, а то ой как хочется ласки, - хрипло засмеялся я.
Просить дважды не пришлось.

Медленно я оглядел женщину, от кончиков туфель поднимаясь вверх, задерживая взгляд на груди, губах, вниз уже по известному маршруту.

- А что я получу взамен?

Николас, Тейн, добро пожаловать, ребята!!! Наконец-то игра оживает, я безмерно этому рад)))
Мальчики пришли, теперь, надеюсь ждем девочек?))


Жрица, я готов умереть, чтобы отведать твоих блинчиков

P.S. Дали, я жду тебя в асе

Там, где есть боль...есть жизнь

Моя душа, сейчас парившая над телом постепенно начала сливаться с утренним туманом, простилавшимся над лесом. Я рассыпался как треснувшая мозаика, делясь на мелкие части, на молекулы, и стоит подуть ветру, как меня не станет.

Я уходил, уносимый воздухом, мои мысли и рассуждения начинали рассеиваться.

Я взглянул на неё, удивляясь, что еще способен на это. Она была божественно прекрасна, и её сущность не вызывала сомнений. В мантии, мягко касающейся стройного тела, с откинутым назад капюшоном, на меня смотрело самое прекрасное создание. Чуть склонив голову на бок, с легкой улыбкой на устах, хранящий в себе столько тайн и разгадок одновременно, она разглядывала мою отходящую душу.

О, если бы я желал покоя, то выбрал именно её голос, чтобы она спела мне последнюю колыбельную перед вечностью.
Её появление собрало разрозненные части моего существа, заставляя БЫТЬ.

- Хочу, - произнес я, но слышать меня могла лишь она, мой ответ был не громче ветра, что сейчас будто затаился и наблюдал за нами. Всё вокруг нас замерло, даже облака над моим телом остановили свой путь, лучи солнца застыли где-то в небе.
Передо мной стояла Богиня, задавая вопросы, смысл которых лишь отголоском доходил до меня, но какая-то маленькая частичка внутри моей души, кричала, чтобы я отдал себя в её руки.
- Готов, Богиня.

Свет её глаз озарил всё вокруг. Маленький смерч поднял мою душу, возвращая обратно в искалеченное тело. Богиня ушла.
Вместе с болью, что остро врезалась в моё тело, в него постепенно начала возвращаться жизнь.
Мои кости ломались, затем вновь срастались, они плавились, выгибались, вместе с мышцами. По венам вместо крови потекла опаляющая лава, и я выл от боли, рычал, когда позвонки моей спины проделывали круг вокруг своей оси чтобы встать на место. Я слышал хруст собственных ломающихся костей, корчась от боли и силы одновременно вливающихся в моё тело. Меня бросало то в огонь, то в леденящий холод, я дрожал, кожа под бугрящимися мышцами плавилась, я прозрел, и мог видеть, как она лопается, а затем покрывается новой тканью. Это было не оживление, а новое рождение. Перерождение.

Я не ведаю, сколько продолжалась моя агония.
Легкие горели, когда я сделал первый вздох.
Пелена спала с глаз, зрение стало четче, и оно не шло ни в какое сравнение с остротой зрения барса. В этот момент я осознал, что раньше видел плоско, теперь же, я мог разглядеть не только предметы, но и их содержимое. Я видел больше чем положено любому, кроме Бога.

Я стоял на коленях, упираясь ладонями в грязь, абсолютно голый, как и положено при рождении. Посмотрев на свои руки, заметил, как под кожей, будто что-то переливается, через секунду узор, проступившей на коже от кончиков пальцев, поднялся к локтям и выше, заструившись по плечам. Рисунок сначала был светлый, светлее тона моей кожи, отливая золотом, но чем больше он окрашивал моё тело, тем темнее становился. Я наблюдал, как он покрывает мою кожу, ощущая приятное покалывание. Поднявшись, я осмотрел себя. Татуировки покрыли всё моё тело.

Больше во мне не было ничего животного, кроме ярости гнездившейся в одном из укромных уголков моего сознания, ярость контролируемая и мне подвластная. Во мне не было больше страстей, я не ощущал гнев, на тех, кто убил меня, на ту, которая отняла мою жену. Моя прежняя жизнь стала мне безразлична, ясность моего сознания говорила о том, что до этого момента я и не жил по-настоящему. И только сейчас я тот, кем должен быть, и это моё состояние, было настолько правильным, настолько верным, что счастье ударило в кровь. Я рассмеялся, откинув голову назад.

Барса больше нет.

Теперь я Бог Войны.

Моим главным инстинктом стала война, моей целью стала война,
моим удовольствием стала война, война меня возбуждала...