Карта ролевой игры "Тайные летописи Эротикона"

Добрый вечер!)

Слышал у вас гулянка намечается)
Господа, мое почтение
Дамы, счастлив находиться в окружении таких прекрасных созданий.

Взаимно, Кассия! Спасибо за теплый прием

Элиза, рад знакомству, вы очень любезны

Княгиня,, вы сами воплощенное искушение. Не отказался бы, чтобы такая девушка как вы попыталась меня развязать)

Леди, глядя на вас , понимаю , что при жизни попал в рай для демонов)

«Он прибыл из мест за пределами Небес и Бездны, отдаленных от Вселенной, управляемой новыми богами и демонами. Порождение Великой Тьмы и Праотца Хаоса. Посланник Древних Духов о двадцати одном ликах, внушающих ужас и трепет несведущим и посвященным, с двадцатью и одним именем, и в каждом - великое откровение на пути к познанию тайн смерти и бытия. Век его – бесконечность, а могущество - от силы Первого божества, брата единородного, двадцатью и одной печатями сковано, дабы держать в узде великий гнев его супротив мятежных низших».

«Иллюзион». Вне времени и пространства.
***
Стремиться к большему, чем уже владеешь, и сгорать в огне своих желаниях. Оплачивать цену несоизмеримо значительнее искомого. Для чего? Ради утоления жажды? Синклер не понимал, что толкало низших в пропасть их приземленных мечт, но для себя условно поделил азартных посетителей Иллюзиона на одержимых пятью великими жаждами: власти, богатства, мести, познания и обладания. Причем две первых на его взгляд зудели низшим больше всего и сколь бы великой не была жертва обеим разрушительным потребностям – удовлетворить их окончательно не получалось вплоть до энергетической гибели терзаемого жаждой существа.
Зря обитатели магических миров считали себя выше людей. Все они, независимо от вида и положения, движимые недосягаемой привычными методами целью, охотно ставили в казино Синклера .

В огромном стеклянном зале появилась проекция изображения со второго уровня. Сидящая у ног Синклера кайла, вздрогнула и длинные мужские пальцы зарылись в блестящую копну огненно-рыжих волос, погладили, притянули голову наложницы ближе. Рыжая доверчиво прижалась к бедру хозяина, слегка вонзив острые когти в человеческую плоть арха, обтянутую дорогой шерстяной тканью ручной работы. Молча наблюдая за ним, кайла изредка поглядывая на плывущий в воздухе экран. Прихватив несколько прядей в кулак, Синклер заставил кайлу запрокинуть красивое треугольное лицо вверх, и мельком взглянув в излучающие преданность, раскосые желтые глаза, провел большим пальцем вдоль короткого, едва заметного шрама на татуированной щеке и , удовлетворенно хмыкнув, отпустил. Молчание украшает любую женщину. Особенно если она постоянно крутится рядом. Синклер нашел кайлу полуживой, грязной и запуганной в недрах подземной тюрьмы, куда девочку бросил родной брат из опасений, что сестрица уподобится кровожадному родичу и свергнет последнего с престола. Рядом обнаружился прикованный к стене полусгнивший труп первого короля объединенных племен. Прежде чем фиалковое-синее небо затянуло тучей из песка и пыли и оба солнца навсегда потухли для кайлов, отступивших от воли Древних, арх с интересом взглянул на изможденное тело, покрытое коркой из грязи и подсохшей крови, решая участь последней из племени. Ее время еще не пришло.
Синклер часто задавался вопросом, почему Хранительница сразу взяла полуживое создание с вырванным языком под свое крыло. Понять Сару оказалось непосильной задачей даже для него. Люди – особая раса. Спустя какое-то время, кайла стала неотъемлемой частью интерьера Иллюзиона. Тихая. Красивая. Услужливая. Безымянная. Не требующая внимания больше, чем ей готовы уделить. Единственная в своем роде. Обладающая редким даром читать мысли любого существа, независимо от расы и уровня развития.

Картинка на экране оживилась. Демон за игорным столом изменился в лице, неверяще глядя на выложенную банкиром карту. Синклер сосредоточился на изображении и ткнул пальцем в проекцию. Глаза потерпевшего поражение демона сверкнули ненавистью. Син редко вмешивался в работу персонала. Исключение составляли лишь крайности, когда гости категорически отказывались мириться с результатом игры, игнорируя правила клуба.
Появление Хранительницы отвлекло от созерцания перекошенной злобой красной физиономии демона крупным планом, и Синклер вопросительно посмотрел на женщину.
- Клиент. Настаивает на немедленной личной встрече.
- Настаивает? – Густая бровь дернулась вверх. Настаивать и требовать в его доме не позволял себе никто.
- Будь снисходителен к мальчику. Он хватается за последнюю возможность сохранить жизнь единственному близкому существу.
- Человек. – Хранительница утвердительно кивнула. – Покажи мне его.
Картинка с демоном сменилась изображением интерьера скромной мрачной комнатушки угнетающей осязаемым присутствием смерти, витающей над ложем умирающего и преклонившей рядом колени худощавой фигурой. Пропитанный безысходностью воздух забивал ноздри. Синклер поморщился. Человеческая ипостась обостряла восприятие, но зачастую ощущения были далеки от приятных.
Кивнув, Синклер дождался, пока сквозь стекло просочится знакомая фигура ничем неприметного молодого парня и, протянув руку, позволил вошедшему приложиться губами к черному бриллианту, заключенному в кованую оправу.
- У тебя пять минут.
- Мастер Синклер, я бы никогда не побеспокоил Вас…
- Давай к делу, Майк. Откуда ты знаешь обо мне? - Парень переминался с ноги на ногу. Это раздражало, но неподвижно сидящая кайла не подавала признаков обеспокоенности его поведением.
- Клиент проговорился. Я работаю барменом в ночном клубе. Наш брат для подвыпивших посетителей - вроде дармовой психологической помощи.
Сглотнув под острым взглядом хозяина заведения, Майк перешел к сути.
- После третьего виски слепой клиент рассказал, что вся его жизнь была сплошной полосой неудач, пока он не встретил вас. Потеря зрения – равноценная плата за полученную возможность в один момент из безвестного уличного барда превратиться в звезду мирового масштаба.
- И на радостях он напился в твоем баре. – Неопределенно хмыкнув, Синклер поднялся на ноги, возвышаясь над тщедушным пареньком, и мельком взглянул на экран. Потасовка между недовольным демоном и служителями набирала обороты.
- Ты должен понимать, что живая энергия во Вселенной – величина абсолютная и неизменная. У твоего отца осталось мало времени. Шесть дней. Пять часов. Тридцать четыре секунды. Тридцать три. Люди не живут вечно. Смертная оболочка рано или поздно утратит возможность удерживать в себе энергию, которую вы именуете душой. Но я могу отстрочить его смерть на какое-то время. Все зависит от твоей готовности платить.
- Я готов.
Готов он. Дрожит, как осиновый лист, и посекундно сглатывает, будто вот-вот захлебнется воздухом. Прежде чем решится придти , наверняка провел бессонную ночь, размышляя над последствиями. Или наоборот, стремглав ухватился за призрачный шанс, стоило таковому замаячить на горизонте. Синклер начинал мыслить, как человек. И это ему не нравилось.
- Правда, Майк? Готов подарить, скажем, десять лет своей жизни отцу. Или больше? Конечно, если выиграешь в моем казино – ставку оплатит заведение. В противном случае – придется раскошельться.
- Я готов.
Твердости в голосе парнишки могла позавидовать вороненая сталь.
Синклер ухмыльнулся. Демон метнул энергетический шар в голову служителя. Что он ставил на кон? Кожу? Арх снимет ее собственноручно. Медленно. Наслаждаясь каждым истошным криком должника.
- Третий игорный зал. Рулетка. Удачи, Майк.

***
В третьем зале яблоку негде было упасть. Азартных идиотов, готовых поставить на кон последнее хватало во все времена и во всех реальностях.
Горячий язык волчицы прошелся между пальцев арха, дочиста слизывая остатки свежей крови. Синклер нехотя потрепал загривок оборотня и зашагал к игорным столам.
- Знаешь, почему слепой музыкант напился тем вечером? - остановившись за спиной Майка, арх наблюдал за манипуляциями крупье, пока оборотень обнюхивал непривычного клиента. - Он не упивался славой. Он оплакивал свою способность видеть окружающий мир. Вы живете иллюзией до тех пор, пока не начинаете осознавать, что теряете гораздо больше, если в своем стремлении к мечте прибегаете к помощи высших сил. Истинное удовольствие приносит только то, чего достиг самостоятельно.
Пожав плечами, Синклер хлопнул Майка по плечу и, кивнув крупье, продолжил свой путь.
Люди действительно странные. Но Сара права, этот случай нетипичен. Редкая возможность вернуть к жизни того, с кем связан кровными узами, дорого стоит. Бессмертным трудно понять существ, чье существование ограничено в пространстве и времени.
А между тем, запущенный умелой рукой шарик, вращался по кругу вдоль мелькающих секторов, сбрасывая скорость, пока не прыгнул в черную ячейку.
- Зеро!
Синклер обернулся. И прежде чем рука крупье как в замедленной сьемке описала полукруг, готовясь к повторному броску, Хранительница воспользовалась своим правом вмешаться в игру. Схватив Майка за руку, Сара рванула его от стола в сторону одной из призрачных дверей и втолкнула в черный проем портала.
Их взгляды встретились на короткое мгновение, прежде чем Хранительница последовала за спасенным ею игроком. Время замерло. Книга. Гриммориум оставался в стеклянном кабинете, и в то же время арха одолевало ощущение утраты. Мелкий выродок успел выдрать страницу, пока он отвлекся на потасовку за покерным столом.

***
В желтой радужке кайлы плескались ядовитые вкрапления. Она ошиблась. Ввела в заблуждение Хранительницу и Хозяина. Она уже мертва. Натянутое, как струна, тело наложницы подрагивало под лишенным каких-либо эмоций взглядом хозяина. Сжавшись в тугой комок напряженных нервов, кайла терпеливо ждала, когда архидемон приблизится и накажет. Синклер знал, чего она боится больше всего. Принять любую смерть, даже самую долгую и болезненную – ничто в сравнении с вечностью в Бездне.
Негромкий хлопок показался оглушительным в стеклянном зале с тысячью дверей в параллельные миры.
- Я разочарован.
Хранительница выдохнула, глядя, как багровый след от пощечины на высокой скуле кайлы приобретает фиолетовый оттенок. В Иллюзионе течение времени было нестабильным. Синклер замедлял его и ускорял зависимо от своей воли и переменчивого настроения. Сейчас оно казалось мертвым.
- Это моя вина…
- Молчи. – Оттолкнув кайлу, Син обхватил ладонями голову хранительницы. Женщина дернулась в его руках, противясь болезненному проникновению в тайные уголки сознания. Видения хлынули истощающим мозг потоком. Наслоение образов, мыслей, эмоций. Боль эмпата мощно захлестнула человеческую оболочку арха, позволяя прочувствовать весь спектр неприятных ощущений, терзающих сведенное судорогой тело Хранительницы. Как она справляется со всем этим веками и до сих пор не тронулась умом. Люди сильнее, чем кажутся. Особенно обманчива женская хрупкость. Пульс хранительницы казался далеким эхом под пальцами Синклера. Он злился. Причинять Саре непоправимый вред в его планы не входило. Особенно если речь о предательстве. Перед взором мелькнули шпили средневекового замка, угрожающе пронзающего черные небеса железными пиками. Шезгарт. Коронация. От обилия красок разноцветных шатров, украшенных гербами, рябило в глазах.
Сознание хранительницы меркло, и краски утратили свою сочность, а картинка поплыла, пока не растаяла окончательно, а Хранительница повисла на руке древнего.
Выругавшись, Синклер опустил неподвижное тело в ближайшее кресло. Кайла позаботится о хозяйке. Позже он разберется с обеими.


Пустошь Всех Королей

В просторном, богато украшенном вышивкой шатре витал запах цветов, трав и женщины.
Осмотревшись, Синклер с ироничной улыбкой подумал, что немного не вписывается в интерьер.
Впрочем, если хозяйка шатра смогла продумать сложный план по похищению заклинания у него из-под носа, в его же доме, ей должно хватить ума с такой же легкостью вернуть фрагмент манускрипта законному владельцу, и Архидемону не придется задерживаться здесь надолго.
Звуки труб возвестили о прибытии нового гостя, и Син машинально бросил подушку, которую продолжал вертеть в руках в кучу к остальным, скрывающим тело обомлевшей в момент его появления фрейлины. Цыпочка и пикнуть не успела, что благополучно спасло тонкую шейку от перспективы быть свернутой. Учитывая, насколько Синклер сейчас далек от желания вкушать простые удовольствия, несказанно повезло обоим.
Полог, прикрывающий вход, слегка шевельнулся, будто от внезапного порыва ветра Приглушенные голоса снаружи. Тихий смех. И запах, схожий с тем, которым внутри была пропитана каждая тряпица.
Арх отступил вглубь шатра, на границу двух реальностей, бесплотный и невидимый, оставив после себя лишь легкое колебание воздуха и запахи чужого мира.

Вакуум на границе двух миров атаковал уязвимую оболочку, но Синклер не обращал внимания на болезненное давление. Сквозь тонкий защитный экран он долго всматривался в полумрак, поглощавший мужскую фигуру, и лишь когда силуэт растворился в неподвижной черноте, вновь сосредоточился на женщине. Он наблюдал за княгиней фейри уже несколько часов и в который раз задавался вопросом, почему до сих пор не обнаружил свое присутствие. Не отнял неотъемлемую часть себя вместе с жизнью воровки. Что-то необъяснимо и непреодолимо влекло в плененных грустью глазах и губах, произносящих древнее заклинание легко, будто начертанные на старой бумаге символы – любовное послание, а не разрушительное оружие, способное вызвать из мрака неуправляемого бессмертного монстра.
Красива, да. Но ему тысячелетиями прислуживали чаровницы, одаренные от природы теплой манящей прелестью, не имеющей ничего общего с холодной недосягаемой красотой княгини.
Женщина закончила читать, и леденящее дыхание арха пронеслось фортом, проникая в дальние закутки мрачных развалин. Она действительно не понимает, с чем имеет дело. За все историю существования фейри, княгиня первой решила прибегнуть к помощи Посланника. Какая жажда движет ею, подталкивая в объятья самой смерти? Мщения? Неутоленной страсти? Неужели все настолько банально - фейри решила восстановить справедливость и взойти на высокий трон в Железном замке? Глаза мастера иллюзий оживились неподдельным интересом.
Факел вспыхнул ярче, осветив гордо приподнятое бледное лицо, сжатые губы, изящную линию шеи, скромный вырез расшитого золотом платья. Будто почувствовав чужой взгляд, княгиня запахнула плащ и стремительно покинула форт, оставив после себя тонкий аромат весеннего леса, со шлейфом терпких нот тайны.
Синклер усмехнулся.


«Иллюзион»
В стеклянном зале он застал одинокую фигурку кайлы, склоненную над роялем. Длинные пальцы с острыми когтями проворно порхали по клавишам, едва касаясь черно-белой ленты. Мертвое встрепенулось, явив душу, живую и трепетную. К неторопливо льющейся мелодии присоединился чистый грудной звук. То нарастая, то затухая, он заполнял собой пространство вокруг, отражался от прочных стеклянных стен. Обогащенный оттенками стоголосого эха, опутывал сознание колдовскими нитями. Арх закрыл глаза, ощущая как легкие токи удовольствия ползут по спине, повторяя рисунок татуировки, выбитой на щеке безымянной.
Большая птица взмахнула пылающими крыльями, роняя перья-языки белого пламени. И дым казался дурманяще-сладким, утаскивал в объятья забвения, усыпляя бурю внутри.
Звук убаюкивал.
Радость планет, рожденных из мертвых глубин Бездны и грусть остывающих звезд, уравновешивали стенания далеких мертвых миров, гармонично вплетаясь в безмятежное пение Вселенной.
Музыка Лэнга. Девственной природы великих равнин, смертоносных океанов, населенных первородными тварями и нетронутых ветрами времени каменных монолитов, охраняющих границы реальностей. Нерв Огненной пустыни, где в каждой песчинке больше могущества, чем в древних магических амулетах и хитросплетении черных заклинаний.
Звучание родного дома. Древнего и жестокого, но прекрасного мира, однажды вдохнувшего силу жизни Первого божества.
Гимн свободы. Призрачной и ускользающей, бесконечно далекой.
Не без усилий разомкнув сжатые веки, арх хрипло попросил.
- Хватит.
Кайла испуганно дернулась, инстинктивно отстранившись от инструмента.
Звук оборвался. Повис под куполом, подобно каплям хрустального дождя. Казалось, одно неосторожное движение и они упадут вниз, стремительные и хрупкие, разлетятся на микрочастицы от малейшего соприкосновения с матовым стеклом, оставив после себя тонкий слой серебристого пепла.
В раскосых глазах кайлы вспыхнула искра радости, но тут же померкла, уступая место тревоге.
- Дивная иллюзия, ты растешь в своем умении. Не растрачивай его на меня, рыжая. Все зря. - Меняя русла чужих жизней, разрушая империи и стирая следы существования целых народов, Синклер свыкся с собственным бессилием изменить предначертанное ему свыше. Смирение шлифовалось веками. Память стерлась и успокоилась.
Засунув сжатые в кулаки ладони поглубже в карманы брюк, Синклер рассматривал результат своей вспышки на золотистой коже наложницы. След от удара потемнел, под левым глазом залегла глубокая тень. Даже сейчас кайла была удивительно хорошенькой с широко-распахнутыми желтыми глазами, гипнотизирующими иссиня-черным вертикальным зрачком.
Мимолетный порыв погладить кровоподтек и зарыться пальцами в мягкую огненную гриву, преобразил лицо демона, судя по тому, как разомкнулись лепестки нежных губ, и высокая грудь наложницы всколыхнулась от сбившегося дыхания.
Син не сдвинулся с места. Создавать видимость заботы и вводить кайлу в заблуждение бессмысленно. Но сейчас безымянная волновала его меньше всего. Его мыслями владела Хранительница. Сара попытается исправить ошибки, как только придет в себя. В порыве холодной ярости он вытянул из смертного тела жизненные силы, превратив Сару в идеальную мишень. Лишь ленивые чернокнижники не пройдут мимо удобной возможности уязвить арха. Ей не место в Шезгарте. В Иллюзионе и Хранительница, и Гриммориум в безопасности.
- Передай своей хозяйке настоятельную просьбу дождаться моего возвращения. Не люблю неожиданностей. С воровкой я разберусь сам.
Размышляя, Синклер спустился на нижний уровень в изолятор, угомонить беснующегося Малафара, вернуть влюбленному дураку битую молью шкуру и вытолкать взашей.
Но передумал. За все нужно платить.
Правило, применимо ко всем, включая дерзкую княгиню.


Ужин.
Владелец Иллюзиона болезненно поморщился, рассматривая пеструю многоголосую толпу высоких гостей лорда Барбаса, и с ироничной улыбкой отсалютовал бокалом хозяйке приема. Рай для любителей повеселиться за чужой счет, под шумок умыкнуть ценности у их законных владельцев или выяснить отношения с представителем недружественной расы. Не случись досадного недоразумения с украденной страницей фолианта, едва ли правителю Демтеррии и его сторонникам довелось бы лицезреть Дориана Синклера собственной персоной.
Нежданный гость. Чуждый месту и времени. Представляющий интерес лишь для несчастных существ, утомленных жаждой несбывшихся мечт.
Безучастный к происходящему, арх не выпускал из вида княгиню Лэнвэ. Входящую в зал во всем блеске богатого наряда. За столом. После ужина, занятую разговором с гостями. И всякий раз она осторожно оглядывалась, будто чувствовала тяжелый пристальный взгляд незнакомца в черном. Ей не найти покоя этим вечером. Тревога проползет белым дымом по каменным плитам потемневшим от времени, бесплодной покрытой трещинами земле пустоши и проникнет под полог шатра. Отравит воздух внутри. Разрушит чуткий сон далеким шепотом, похожим на скрип сухого дерева на штормовом ветру, и не позволит уснуть до утра, оставив на губах и языке горький привкус неотвратимого завтра.
Пройдя мимо всего в шаге от места, где находилась княгиня, Синклер отметил, с какой силой тонкие пальцы впиваются в витую ножку бокала и с холодной усмешкой покинул зал.

Бал-маскарад
Музыка и громкий смех расслабленных алкоголем и опьяненных праздником женщин. Парад изысканных манер и откровенных нарядов. Маски на любой вкус, скрывающие страсть, ненависть, страх. Легкий налет интриги, окутывающей движущиеся в гостеприимном полумраке фигуры танцоров. Томные взгляды из-под длинных, черных как сама ночь ресниц в прорезях масок. Сколько он почувствовал их на себе. Десятки. Сотни. Синклер сбился со счета, поглощая очередную порцию хмельного напитка, раздосадованный тем, что мозг мыслит все так же трезво в предвкушении встречи. Этой ночью она может провести обряд, но рискнет ли превратить Пустошь в арену кровавого побоища. Едва ли княгиня фейри осознает последствия своей рискованной авантюры. Или напротив, он недооценивает противника, уверенный в своем превосходстве, и рискует превратиться в марионетку. Синклер натянуто улыбнулся сексуальной брюнетке в красной полумаске, на миг утопив взгляд в глубоком декольте алого платья, и вновь вернулся мыслями к объекту затянувшегося ожидания.
Налетев на зазевавшуюся парочку, арх буркнул что-то отдаленно напоминающее извинение и ретировался. В иных обстоятельствах он бы с радостью разбавил вечер потасовкой с растопырившим перья бесом, но сейчас жадно вглядывался в темноту, туда, где над шатрами реяли стяги древнего рода фейри.

Он почувствовал ее запах раньше, чем притяжение частички Гриммориума. Совершенство в драгоценной оправе, ласково льнущего к женственным формам наряда, пригвоздило к месту. Привычная ухмылка сползла с губ Синклера, а стук ледяного сердца совпал с ритмом легких шагов, приближающих женщину в маске. Мягкая ткань в последний раз обвилась вокруг стройных щиколоток со страстью чуткого любовника и улеглась идеальными складками.
Вчера красота княгини разила холодным равнодушием. Сегодня хрупкую фигурку с затаенной внутренней силой, окружала аура негасимого пламени.
- Леди Мореллет, вечер преобразился с вашим появлением и станет воистину незабываем, если вы согласитесь разделить его со мной и подарить танец. – Синклер не просил.Он высказывал свою волю. Возвышаясь над гордой красоткой, арх заглянул в чистую глубину широко распахнутых глаз маленькой воровки и,поймав ее ладонь, слегка сжал, уверенный в положительном ответе.

Пленительная. Первое, что пришло в голову, когда легкая улыбка коснулась губ княгини, манящих формой и цветом в тон платью. К ним хотелось прикоснуться. Сначала едва задеть подушечкой большого пальца у уголка и подождать, пока они разомкнуться, согреют притихшим дыханием, словно поощряя. С легким нажимом провести по нижней губе, упиваясь ощущением контраста от соприкосновения собственной шероховатой кожи и тончайшего шелка, слегка влажного, живого и теплого. Стереть остатки краски, зная, что под ней нежная кожа приобрела ярко-коралловый оттенок соблазна и обещания. И только потом пробовать на вкус.

Открытый, чуть затуманенный взгляд со сквозящим в нем любопытством. Легкая хрипотца в голосе, рождающая внутри слабой людской оболочки приятное томление. Подкупающая мягкость и покорность, с которой она вложила маленькую ладонь в руку арха, равносильная согласию быть ведомой… Она знает, что желанна и пользуется этим.
Арх еще раз напомнил себе, что привлекательная внешность маскирует расчетливый ум женщины одержимой неизвестной ему целью. Улыбка из располагающей преобразилась в жесткую.
- Вы его не забудете в любом случае. – А в озвученном ответе таилась угроза.
Впрочем, это нисколько не умалило желания танцевать с красивой княгиней, прижимая к себе гибкое тело, созданное доставлять удовольствие и партнеру, и его обладательнице. Ничего не мешало привнести в наказание пикантную нотку. Избежав столкновения со сбившейся с ритма парой, Синклер притянул Мореллет ближе. Провел ладонью вдоль позвоночника вверх, разверну спиной к себе и заставил приподняться на носочки, чтобы линии мужского и женского тела идеально совпали. Ноздри затрепетали от запаха элегантно уложенных волос, пробуждая потребность зарыться в них пальцами, грубо дернуть голову красотки назад, услышать стон удивления, и наблюдать, как легкая ткань платья от резкого движения сползает с плеча …
Синклер прищурился. Пальцы скользили по руке княгини вниз-вверх, ощущая легкий трепет разгоряченной кожи под яркой струящиеся тканью. Какое из его имен, она хотела бы услышать сейчас? Может начертанное на старой, посеревшей от времени странице, с которой не расстается ни на миг?
- Вы ставите меня перед нелегким выбором, красавица. – Арх обнажил зубы в ухмылке и переместил вторую ладонь под грудь княгини. Дыхание женщины сбилось, но она не спешила вырываться, будто и самой не терпелось узнать, сколь глубоко обоим безразличны правила этикета. - Назвав свое имя, я разрушу всю прелесть момента. Скрыв его - внесу дисгармонию в ваши привычки. Иногда имена и титулы только усложняют нашу жизнь.
Губы Синклера замерли в нескольких миллиметрах от виска женщины , где у грани бархатной полумаски рвано стучал пульс.
- Сейчас меня преимущественно называют Синклером. Но мне будет приятно слышать, как ваш нежный, слегка охрипший от волнения и страсти голос произносит «Дориан» или «Син».
Женское тело в его руках напряглось как струна. На губах арха вновь появилась ледяная улыбка.
- Знаете, что по-настоящему невежливо, Мореллет? Брать без разрешения, то, что вам не принадлежит. Мне кажется, нам есть что обсудить. Давайте сделаем это в более подходящей обстановке.
Разжав объятья, Синклер предупредительно покачал головой и, удерживая за руку , подтолкнул княгиню в сторону примостившихся между шатрами палаток приезжих торговцев, надеясь что ей хватит ума не привлекать к себе внимания.
- Не пытайтесь бежать, Мореллет. У меня была возможность убить вас еще вчера в форте. – Синклер бесцеремонно запихнул женщину в шатер прорицательницы и взглядом приказал хозяйке и ее клиентке убираться. Обе женщины поспешили на улицу. Как только ширма, служившая дверью, скрыла нутро шатра от сторонних взглядов, Синклер предложил княгине присесть на мягкие подушки и встал напротив, внимательно наблюдая за Мореллет. - Раз вы до сих пор живы, считайте, что с жаждой крови легче совладать, чем с любопытством. Вы сильно рисковали, миледи, воруя у меня заклинание, подвергаетесь немалому риску сейчас, зависимая от моей воли и не можете не понимать, что обряд грозит вам смертельной опасностью. Ради чего? Что за прихоть родила в вашей светлой головке замысел потревожить покой древнего божества?

Сколько страсти и огня. Еще немного и легкая ткань платья воспламенится от жара праведного гнева, в коем губы княгини выпускают острые стрелы обвинений, обнажит точеные линии женского тела, бережно возьмет в плен мягкого свечения и растворится без следа, лишив хозяйку своей неверной защиты. Огонь – ее родная стихия и его жадные поцелуи не заклеймят нежную плоть следами от ожогов. Но сможет ли его жар уберечь от проникающего под кожу древнего холода, скованного лишь слабой материей человеческой оболочки. Как долго разгневанный арх будет усмирять бунтующее нутро, что вопит нестройным хором тысяч пропащих душ, требуя утоления первородного голода.
Леденящий взгляд Синклера рассек неподвижный воздух над головой княгини фейри. И лишь его ухо уловило натужный звон, похожий на звук порванной струны, прошедший сквозь преграду сотен веков и десятков границ между мирами. Подвешенный в углу пучок ароматных трав колыхнулся, потревоженный неведомой силой. Сизые листья чернобыля потемнели и скрутились, будто в единый миг лишились всех соков, и осыпались наземь седым пеплом. Из-под плотных ковров, застилающих землю, поползли прозрачные нити белого тумана, невидимого в полумраке шатра. Мгла клубилась вокруг ног арха, низко стелилась , цепляясь за грубый ворс. Закрадывалась в темные углы и без труда ломала силу охранных заклинаний, наложенных владелицей шатра. Оплетала каждый предмет и каждую тряпицу, пропитывая тесное пространство горько-пьяным духом иллюзии.

Мореллет не понимала. Действительно не ведала, с чем столкнулась на самом деле и на чью волю хотела посягнуть. Иначе как оправдать ее беспечность и властный тон, которым раздосадованная красотка отчитывала воплощенное первородное зло, точно одного из своих подданных. В иной день Синклер бы отнесся к ситуации с иронией, присущей людскому вместилищу. Но сейчас пришлось прилагать усилия, лишь бы не поддаться соблазну сломать сильную гордую красавицу, по капле вытянуть из манящего теплого тела жизнь, наблюдая, как тухнут полыхающие гневом глаза, а сияющая здоровьем кожа морщится, приобретет нездоровый цвет, распространяя запах распада. Призвать саму Смерти пировать над остатками с его стола, бросить ей обезображенное тело точно собаке кость и милостиво позволить довершить начатое. Достойный конец для той, кто обокрала вчера и посмела обличать в безумии и лживых обвинениях сегодня. Развеять прах дерзкой фейри в чернильную тьму опьяненной праздником ночи в назидание желающим подчинить себе Посланника на короткий час длиною в вечность.
Синклер прикрыл глаза. Выдохнул. Разжал стиснутые в кулак пальцы. На ковер посыпалась черная пыль. Все, что осталось от перевернутого внутрь диаманта, некогда украшавшего закаленный в лаве Бездны ободок. Губы арха вновь исказила язвительная усмешка, но он не проронил ни звука.

Женский смех обычно находил отклик в холодном сердце. Иной раз вызывал желание или удовлетворение, реже - раздражение. Надрывный нервный смех Мореллет, вопреки ее ожиданиям не придал уверенность и твердость речам княгини, лишь нанес болезненный удар по терпению Синклера. Еще одна струна порвалась с глухим обреченным звуком.
- Зря. Страх - собрат осторожности, он сохраняет жизнь. –Синклер смотрел куда-то поверх головы княгини фейри, в самую гущу пестрых цветочков, опутанных золотыми завитушками . – Чрезмерное любопытство как правило чревато преждевременной гибелью. Только не говорите, что вы бессмертны. Не самообманывайтесь . – Внутренний холод достиг предельной отметки. Если не остановить это – будет поздно для обоих. – Вечность, бессмертие – понятия относительные, когда понимаешь их истинную цену. Жернова судьбы перемалывают все на своем пути, превращая в пыль. Все, кроме самой Смерти. Но и она не ведает, что для нее уготовано творцом. – Он приблизился всего на шаг и всем естеством ощутил исходящее от женщины напряжение. Она боялась. Храбрую малышку изнутри колотило почище одинокой былинки на ветру и обе маски –бархатная и маска холодного высокомерия – не могли этого скрыть. – Истина? Что она для тебя? Хочешь знать правду, Мореллет? – Арх растворился в воздухе, оставив после себя лишь отзвук тихого размеренного голоса. И вновь возник за спиной своей жертвы в миг, когда пламя восковых свечей подобно огненным стрелам взмыло едва ли не до потолка, ярко осветив скромное убранство шатра, пронзило мутное нутро хрустального шара, искажая неясные отражения незваных гостей, и вновь улеглось, возвращая полумраку его законную территорию.

- Я сам решу, чем и когда закончить наше знакомство, княгиня. Приберегите свою уверенность для вашей челяди. – Последнее он говорил, прочти касаясь губами уха строптивицы. Синклер опустился на колени позади Мореллет и осторожно отвел в сторону мешающие волосы. Сладкий запах неприрученной женственности опьянял не хуже молодого вина. – Спи. – Добавил мягким бархатным шепотом, удерживая за плечи. Молочные пары тумана поползли вверх, окутывая две фигуры под куполом шатра, забились в рот, ноздри, налили веки свинцовой тяжестью. Тело женщины послушно обмякло в руках арха, и помутившееся сознание ее распахнулось, впуская нездоровые видения.
Княгиня очнулась так же внезапно, как погрузилась в глубокий сон и начала вырываться, бесцельно нанося удары. На лице не осталось и следа былого умиротворения. Лишь ужас в расширенных зрачках, исказивший прекрасные черты. Поймав кулачок, нацеленный ему в глаз, Синклер зафиксировал руки женщины у нее над головой, прижал фейри к разбросанным на полу подушкам.
- Это не сон, Мореллет. Твое будущее, которого может и не быть, если не встретишься с Посланником лицом к лицу. У тебя есть время до полуночи. Сожги страницу. Этого достаточно. И я исчезну из твоей жизни. – Шершавая подушечка большого пальца арха рисовала на щеке княгини тайный знак. Тот самый, еще мгновение назад до основания прожигавший монолитную глыбу алтаря, над которым были произнесены роковые слова, пробудившие к жизни истинную сущность хозяина Иллюзиона. – Верни мне мое, и я больше никогда тебя не потревожу. Ни сном, ни иллюзией. Твоих сил недостаточно, чтобы удержать того, кого ты призывала на помощь. Твоя жертва окажется напрасной, Огненная.

Шезгарт. Резиденция правителя демонов

Удерживая занесенную для удара руку княгини, Синклер приблизил свое лицо почти вплотную к ее и зловеще прошептал:

- Не обольщайся, птичка, я не стану тратить время и вытаскивать тебя из прочно спеленавших твой мозг заблуждений, хотя времени у того, кто им владеет безраздельно, всегда с избытком. И смерть - не самое страшное, что может приключиться с не в меру любопытной фейри, умудрившейся воткнуть свой очаровательный носик туда, куда побаиваются соваться даже первородные сыны Таллары. Знаю, советы непрошенных гостей раздражают, и капризную девочку так и подмывает сделать все наперекор, но иногда они помогают остановиться в шаге от необдуманных поступков, цена которым – сытая спокойная жизнь княгини древнего рода. Ты не знаешь, с чем имеешь дело и лучше тебе впредь пребывать в блаженном неведении.
Синклер более не собирался упрашивать строптивицу, но и уходить из шатра не спешил. Ее упрямство раздражало, а красота пленила, заманивая в сеть истинно женского очарования, способного поставить на колени богоподобного демона. Она все еще находилась во власти вызванного демоном видения, беспомощная, растерянная. Такую Мореллет хотелось опекать и оберегать ото всех невзгод, заключив в золотую клетку своей страсти. Но беспомощность в единый миг сменилась упрямой решимостью на прекрасном лице. Гремучая смесь злости и желания подогрела холодную кровь арха до точки кипения. Могущественные демонические сущности первородного хаоса бунтовали внутри, стремясь вырваться наружу, убить все живое и разложить неживое на молекулы. Лишь бы избавиться от наваждения. Печати не остановят. Стоит сломать одну, а дальше пойдет по накатанной. Любые табу символичны и действуют лишь пока ты способен держать себя в руках, балансируя на грани, за которой правит бал твоя воля и только твои желания имеют вес . Особенно если ты - олицетворение зла, обделенный властью древний монстр, закованный в рамки чуждого твоей натуре закона. Одно движение, слово, вздох – и реки крови омоют пустошь всех королей. Ураганные ветра Лэнга по велению алчного чудовища покинут долину вечного покоя и ворвутся на просторы чужого мира чтобы звезды Шезгарда , мерцающие в умиротворенной черноте небес навеки заволокло багровым облаком истощенной в пыль земли, сдобренной кровью своих сынов и дочерей.
Скрежетнув зубами, арх почувствовал во рту тяжелый солоноватый привкус . Заманчивая перспектива сравнять с землей Железный замок и устроить в Шестгарде конец света, против двух тысяч лет заключения в самой глубокой впадине Бездны – непростой выбор. Гораздо проще свернуть шею упрямой красотке, умудрившейся довести его до белого каления и успокоиться.

Сила воли, более не сдерживаемая страхами сквозила в каждом решительном движении Мореллет. Она вырвалась из рук Синклера и оттолкнула его со скоростью дикого хищника, получившего возможность обрести вожделенную свободу, а он и не думал препятствовать. Напротив , невольно восхитился такой страсти, сожалея, что не успел взять от их короткой встречи хоть что-то, к чему позже можно вернуться в воспоминаниях. Демон открыто любовался прекрасной мегерой, сохраняя ледяное спокойствие, пока княгиня ярилась, призывая в помощь силу подземного огня, клокочущего где-то глубоко у них под ногами, будто ее магия могла хоть чем-то навредить ему. Размышлял сколько еще отпустить ей времени, прежде чем схватить упрямую фейри и повалить обратно на мягкие подушки. Такая азартная красотка способна подарить незабываемые минуты в постели. К чему растрачивать огненную страсть на всякие глупости? Шатер ощутимо тряхнуло, и щупальца белесого тумана тревожно взметнувшись к узорчатому куполу, вновь начали заботливо укутывать незатейливый скарб прорицательницы, оседая то рваными клочьями, то стелясь полупрозрачной дымкой.
Протянутая рука арха зависла в воздухе, когда княгиня достала страницу Гриммориума и сжала с такой силой, будто то была не страница, а горло самого Синклера.

Синклер слушал с окаменевшим лицом. Он и раньше не испытывал на себе искренней любви окружающих. Так уж вышло, что в монстров не влюбляются. Но ненависть, сквозившая в глазах и дрожащем голосе Мореллет, заставила проглотить слова , готовые сорваться с губ. Нечего обсуждать. Сейчас она не услышит, а завтра его страсть к фейри растает, как дым иллюзии.
Его ответ княгине уместился в короткое бесцветное:
- Да.
Мореллет разжала пальцы и пожухлая от времени страничка с заклинанием скользнула вниз по подолу огненного платья. Так и не долетев до устланного пушистым ковром пола, бумага завертелась против часовой стрелки и полыхнула синеватым пламенем, скручиваясь и чернея прямо в воздухе. Сложив руки на груди, Синклер наблюдал, как седой пепел, подхваченный легким сквозняком, летит ему на встречу, оседает у ног небольшой аккуратной горкой, чтобы спустя несколько секунд растаять без следа, словно и не было его. Он знал, в миг, когда княгиня, решительно откинув полог шатра, уходит прочь, за пределами Священного круга, там, где время и пространство преломляются, образуя особый мир, которого не должно существовать , в просторной светлой комнате темноволосая Хранительница переворачивает обновленную страницу с заклинанием третьего часа и убирает Книгу в тайник, где древние письмена уже никто и никогда не сможет потревожить.

Сплошная стена из песка и пыли закрыла долину до самого горизонта, где на фоне грязно-серого неба бледным заревом стыдливо занимался рассвет. Пустыня дышала во всю мощь раскаленных легких, извивалась в дикой пляске, мощно накатывала тяжелыми волнами и билась об отвесные скалы Большого хребта, отделяющего мертвые земли от непроходимых джунглей. Арх повернулся на восток по ходу ветра, прислушиваясь к первобытному зову стихии. Он любил наблюдать с высоты отполированного до блеска плато за обновлением пустыни, наслаждаясь суровой красотой Лэнга. Еще немного и песок уляжется крупной зыбью барханов, засверкает в палящих лучах восходящего светила , постепенно окрашиваясь в неповторимый красно-оранжевый оттенок. А ближе к вечеру, перед погружением в глубокий сон без сновидений, горизонт полыхнет слепящим сине-белым сиянием, медленно перетекающим по небу над большим раскаленным телом пустыни, пока клочья белого тумана ложатся у подножья гор, смягчая хищные очертания скалистой гряды.
Здесь, на самом краю Вселенной Ньярлатхотеп переживал минуты умиротворения и покоя. Зависимо от переменчивого настроения божественного брата арх становился в Лэнге то изгоем, то желанным гостем. Он мог столетиями блуждать мирами, в поисках исцеления от болезненного чувство собственной ущербности , но всегда возвращался сюда, послушать голос родной земли и наполнится ее духом. Здесь он черпал силы, которым не могло противостоять ни одно из существующих божеств. Эта земля связывала его мощь незримыми печатями, сломать которые, означало предать родной дом и быть навсегда изгнанным из него.
Демон напрягся. Что-то неуловимо изменилось, будто течение времени сбилось с привычного ритма или планеты сошли с орбит и теперь двигались в хаотичном порядке.
Зов.
Он не слышал его несколько сотен лет.
Это было похоже на толчок изнутри. Мощный энергетический взрыв, разом потревоживший тысячи проклятых душ, дремлющих в самом сердце клубящегося хаоса. Зов вгрызался в каждую клеточку бесформенного тела, вибрировал стоголосым эхом, лишая покоя. Жесткое щупальце яростно обрушилось на монолитную глыбу, разбивая ее вдребезги. Остроконечные белые осколки разного калибра разлетелись во все стороны и чудовищный рев, в котором сплелось недовольство стихий разорвало воцарившуюся над Огненной пустыней тишину. Воздух раскалился и на фоне жемчужных небес проступил знак третьего часа. Кто-то призывал Посланника в услужение, настойчиво требуя его помощи и этому зову невозможно было противостоять.

Старый полуразрушенный форт мирно спал, укутанный непроницаемой темнотой. Вспышка слепящего света разрезала ее вдоль и заплесневелые стены содрогнулись от удара. Чудом уцелевшая во время осады арка главного входа рухнула, едва не похоронив под обломками женщину в красном платье. Пыталась ли она бежать или была сбита с ног ударной волной, разбираться арху было недосуг. Ледяные щупальца сомкнулись на хрупкой талии, разрушая тонкую ткань и раня кожу. Кукольная фигурка взмыла в воздух и зависла в нескольких метрах от земли. Полные ужаса глаза женщины оказались вровень с дюжиной светящихся ядовито-зеленым огнем глаз демона, в которых на миг мелькнуло осмысленное выражение. Далекий голос, едва слышный в гуле камнепада, взывал остановиться, но демон в два мощных прыжка пересек галерею и швырнул жертву на плоский камень у стены, увитой плющом, глянцевые листья которого покрывались бурыми пятнами и превращались в прах, не успевая сорваться вниз.
Украшенные изморозью стены форта мелко задрожали и монстр остановился в полушаге от заклинательницы.
Замер, словно решал непосильную задачу, прежде чем расправить жилистые крылья и укрыть ими сопротивляющуюся фигурку…


Иллюзион
Арх не церемонясь втолкнул женщину в образовавшуюся в пространстве брешь и светящаяся полупрозрачная материя сомкнулась за его спиной, отгораживая от смертоносного вакуума. Как тряпичную куклу, швырнул княгиню фейри на низкий диван, обтянутый светлой питоновой кожей, намеренно делая ей больно. Следы от жестких щупалец Ньярлатхотепа в прорехах рваного платья потемнели, уродуя идеальную кожу. Кое-где виднелись неглубокие царапины. Дурехе повезло, что он успел трансформироваться, прежде, чем причинил ей непоправимый вред.
- Не обессудьте, миледи, нынче я не расположен к гостеприимству. В «Иллюзионе» ворам -неудачникам, плетущим интриги за спиной его хозяина, на радушный прием нечего рассчитывать. – Холодно процедил сквозь зубы Синклер, отворачиваясь . Выравнивая дыхание, он лениво следить за происходящем в одном из игорных залов. Вздорная девчонка решила, будто может вертеть им, как задует ветер в хорошенькую головку? Бессмертная. Арх насмешливо хмыкнул. Что знает эта девочка о бессмертии и абсолютном одиночестве, способном свести с ума.
Он никогда не забудет ужаса в огромных заплаканных глазах, которыми она умоляюще смотрела на чудовище из ожившего ночного кошмара. В тот миг она перестала быть великой княгиней фейри и скорее напоминала до смерти перепуганного ребенка. Именно это заставило его остановиться.
- Надеюсь, не стоит утомлять нас обоих и вдаваться в долгие объяснения, не так ли Мореллет? - бросил не оборачиваясь. - Теперь ты знаешь кто я, и, надеюсь, понимаешь, чем грозит это знание лично тебе.
Не могла же она быть настолько наивной, что затеяла похищение части Гриммориума, не подозревая о силе, с которой столкнется впоследствии.
- Я пока не решил, как поступлю. Но не надейся выйти отсюда невредимой, если продолжишь врать или отмалчиваться. – Пальцы правой руки в кармане самопроизвольно сжались в кулак, левой арх с досадой потер подбородок. Свежи еще воспоминания о терпкой на вкус энергии, которую он в припадке холодной ярости вытягивал из Сары, едва не превратив ее в живого мертвеца. Фейри неосознанно вынудила демона посягнуть на неприкосновенную жизнь хранительницы. Такое не должно сойти с рук. Мореллет будет наказана. Не сейчас, так позже. Синклеру спешить некуда, достойных развлечений нынче днем с огнем не сыщешь. Осточертело все. Даже убивать. Разрушение загнивающих миров больше не искусство, а рутина, от которой стараешься побыстрее избавиться, чтобы двигаться дальше. Древние все реже вмешиваются в жизнь смертных, о низших богах и демонических формах и говорить не стоит. Не много ли чести для царственного брата держать Ньярлатхотепа при дворе в качестве могильщика?
Уголок губ хозяина Иллюзиона дернулся. Знакомая фигура хранительницы мелькнула у покерных столов, и вновь растворилось в толпе. Сара быстро овладевала искусством самоисцеления. Если быть точным, возвращала утраченное за две с лишним тысячи лет умение. Обычно он оставался ею доволен, даже когда Сара совершала незначительные ошибки. От неверных шагов не застрахован никто. Он в том числе. Зря он оставил фейри в живых. Зря притащил ее сюда.
Утратив интерес к происходящему в казино, Синклер подошел к Мореллет и, схватив за руку повыше локтя, рывком поднял ее на ноги.
- Зачем тебе сила источника познания? Затеяла игрища с древними ради трона Барбаса? - Взгляд арха стал непроницаемым, а брови почти сошлись на переносице. Он редко встречался с представителями ее расы , чтобы здраво рассудить, похожа ли княгиня на жадную до чужой власти стерву, зато неплохо разбирался в женской породе. Сделки с дьяволом заключаются ими не столь из корыстных побуждений, сколько на эмоциях. Внимательно рассматривая бледное лицо фейри, Синклер мягко погладил шероховатой подушечкой большого пальца короткий кровоподтек на подбородке и, понизив голос, предположил, – Так я ошибся, и ты рискнула собой, помышляя о более благородной цели?
Его губы почти касались бледной кожи. Волнующий аромат женщины, напуганной, но не сломленной, кружил голову. Его влекло к ней. Сейчас даже больше , чем раньше. Вопреки зудящему внутри желанию не спеша по капле выпить жизнь из роскошного тела. У раздосадованной собственным бессилием княгини на лбу написано заглавными буквами, что она жаждет разорвать на части ненавистного похитителя. Понимает, что ей нечего противопоставить противнику - невидимые стены Иллюзиона нейтрализуют древнюю магию земли и пламени – и упорно продолжает смотреть через его плечо с холодным безразличием , надежно скрывающим бездонный водоворот страстей в расплавленной черноте расширенных зрачков. Что за дело ему до ее ненависти? Княгиня ему не соперник. Зато отличная альтернатива веренице сладких земных самочек разных мастей, согревавших его постель добрую сотню лет. Покорность, помноженная на изобретательность – предел мечтаний любого мужчины, будь он хоть трижды богом. В обмен на продажную любовь земные красотки не требовали магических даров, сверхъестественных сил или бессмертия. Их зацикленость на тленных материальных благах умиляла, особенно, когда глаза загорались от вида очередной дорогой по земным меркам побрякушки, и женщина с готовностью соглашалась на самую извращенную блажь благодетеля. Не мудрено, что закормленного сладким арха потянуло на микс освежающей кислинки и бодрящей пряной горечи. Огненная не только щедро полыни отсыплет, она и жгучего перца для остроты подмешает. Печально, что сейчас ее главное и единственное желание в отношении Синклера сводится к инстинктивному рвению подрать демону шкуру и отправить в преисподнюю, из которой вылез. А еще красотку должно быть воротит от его прикосновений после памятной встречи в развалинах на пустоши, куда он явился на зов княгини в самом мерзком из своих обличий. Мореллет так старательно отворачивалась, избегая встречаться с Синклером взглядом, что арх не сдержался, негромко рассмеялся и осторожно пощекотал кончиком пальца голубую жилку над ключицей. Ощутив ответную дрожь, пробежавшую по коже женщины, со вздохом утопил заинтересованный взгляд в скромном декольте испорченного платья. Высокомерная княгиня вольна демонстрировать безразличие сколько влезет. Рано или поздно фейри окажется в его постели. Согласие женщины желательно, но не обязательно. Не обремененный моральными принципами древний демон никогда не гнушался насилия.
- Ты азартна, Мореллет?. – Кивнув на огромное полотно монитора, Синклер вопросительно изогнул бровь. В голове мелькнула случайная мысль, что Мореллет Илис Лэнвэ могла бы вместе с ним разделить им же созданный мир вне времени и пространства, где сумасшедшие мечтатели в погоне за недоступным становятся жертвами собственного голода, где иллюзии граничат с реальностью, а хаос главенствует над порядком, ибо на все Его воля. Преодолев сопротивление, Арх притянул женщину ближе, вдавливая теплую мягкую плоть в напряженную твердость собственного тела.
- Я предлагаю сделку, княгиня. Можешь считать меня банальным, старомодным, да хоть полоумным. Мне нет дела до твоего мнения. Я дам тебе все, о чем ты хотела попросить на Пустоши. В обмен на твое приятное общество в моем доме и моей постели. Только секс, без эмоций и обязательств. До тех пор, пока мне не надоест. – На лице Мореллет мелькнула тень презрения. Должно быть, сейчас она считает себя униженной. Он понимал. Не так, старался понять, какие чувства обуревают правительницу фейри , но чем больше думал об этом, тем больше убеждался, что зря тратит время. Сейчас он действительно хочет ее и готов на многое, чтобы сделать своей. Завтра изменит приоритеты и перекроит его вкусы до неузнаваемости. Он хорошо себя изучил за прошедшие миллиарды лет. Архидемон задумчиво обвел контур нежной щеки подушечкой большого пальца и напомнил скорее себе, чем ей, - Не смотри так, княгиня. Рано или поздно приедается все.
Обхватив тонкую шею ладонью, Синклер слегка сжал пальцы , достаточно, чтобы женщина острее почувствовала свою беспомощность в вопросе выбора, которого ей фактически не оставили, принудил Мореллет запрокинуть голову и наконец встретиться с его испытующим взглядом.
- И у всего своя цена. – После короткой паузы прошептал в подрагивающие губы княгини. Мягкие и манящие они приоткрылись, будто от удивления. В затененных длинными ресницами уголках глаз поблескивала влага. Чертовка. Либо она делает это специально, либо просто не осознает силу своей привлекательности и животного магнетизма. Арх опасался, что один из надежно запертых внутренних демонов вырвется из-под контроля и натворит дел, если он прямо сейчас не ощутит богатый бархатный вкус ее рта с пьянящими нотами противления. И в то же время осознавал - стоит начать и остановиться он уже не сможет. В его власти дать ей, а за одно себе, немного времени, чтобы упорядочить противоречивые чувства.

*Княгиня, если я написал что-то не так или пошел вразрез с твоими планами, не стесняйся. Перепишу.