Карта ролевой игры "Тайные летописи Эротикона"

Всем доброй ночи!
Кошмар, как это после недельного отсутствия влиться в творческий процесс и схватить Музу за хвост...
Тилли, милая, хорошие посты.
Пойду что-нибудь варганить и я... *горько вздохнула*
Да пребудет со мной Экстаз и творческое вдохновение!

Особняк главы купеческой гильдии Корр – У.
Снова утро. Такое же, как вчера или неделю назад. И всё же было в этом раннем начале дня что-то такое, что отличало его от череды похожих друг на друга дней.
Солнечные лучи пытались пробиться сквозь толстую ткань портьер, закрывавших окна моей комнаты. Сладко потянувшись, я распахнула глаза.
Какой чудесный день! Пора вставать, соня!
Откинув пуховое одеяло, я медленно села и снова рухнула на кровать, залившись звонким смехом.
Что это со мной?
Быстро вскочив с постели, я набросила пеньюар. Затем, будто танцуя вальс, я подбежала к балконной двери и распахнула её настёжь, подошла к перилам балкона и замерла в восхищении.
- О, какое чудесное утро!
Картина, представшая передо мной, была поистине великолепна и так и просилась на холст: солнце ещё едва поднялось над горизонтом, рассеивая своими озорными тёплыми лучами редкий туман, стлавшийся по нашему саду. Маленькие птицы быстро носились от цветка к цветку, мелькая своим диковинным оперением. Изумрудная трава сияла капельками росы, похожими на рассыпанные бриллианты. Мои любимые белые розы сияли в лучах рассвета, словно изумрудные королевы, слегка кивая своими раскрытыми головками.
Ещё было немного прохладно и, зябко поёжившись, я плотнее запахнула полы пеньюара, который навряд ли мог меня согреть. И тут же вспомнила, что выбежала с босыми ногами.
- Вот чёрт, я забыла обуться!
Быстро натянув на свои чуток окоченевшие ножки домашние туфли, я снова вышла на балкон и спустилась по каменной лестнице в сад. Мои покои располагались на втором этаже нашего «родового гнезда» (как любил говорить дедушка), и выходили окнами в сад, который по моей прихоти много лет назад приказал разбить отец. Любовь к цветам – особенно к розам - была моей великой страстью ещё с детства. И уступив моей детской прихоти, домочадцы никогда не жалели об этом. Ну а потом и смирились с моей второй прихотью – лестницей, спускающейся прямо с балкона моих комнат в это цветущее великолепие.
Пройдя несколько метров, я остановилась у садового домика, в котором наш садовник хранил инструменты. Открыв поскрипывающую дверь, я взяла ножницы для подрезания кустов и вернулась на улицу. Срезав дюжину великолепнейших белых и алых роз, я присела на корточки, аккуратно уложила букет на траву, затем отложила ножницы в сторону и принялась перебирать цветы, собирая их в красивый букет. Полы пеньюара отяжелели от утренней росы, но я мало обращало на это внимания. Моё внимание было сосредоточено на колючих красавицах, которые с любовью перебирали мои пальцы. Чувство глубокого умиротворения окутало меня, словно прозрачное покрывало. Будто впав в забытье, я мыслями унеслась прочь, душа моя парила, как птица, мчавшаяся по воле ветра высоко в небе.
В свои двадцать пять лет я всё ещё чувствовала себя милой девчушкой, скрывая это от окружающих за буйным непокорным нравом, который мне достался от бабушки, впрочем, как и необычный цвет волос – насыщенный медно-золотистый, которым я очень гордилась. Волосы были одним из моих многочисленных достоинств, привлекающим к моей персоне всеобщее внимание. Нельзя сказать, что это внимание было мне неприятно, нет – я люблю находиться в центре внимания, приковывая к себе взгляды людей, и, как и всякой девушке, мне особенно нравилось приковывать к себе взгляды мужчин.
Жизнь моя ничем не отличается от жизни других детей, родившихся в привилегированном слое Корр-У. Но моя неуёмная энергия и жажда жизни, неординарные поступки и действия часто прорывались наружу, доставляя много хлопот моим домашним. Меня интересовало буквально всё в окружающем меня мире, а не только утомительные и нудные занятия, на которые мы были обречены с самого юного возраста. Из всех сестёр нашего семейства, я отличалась несносным и непостоянным характером. Сколько я себя помнила, я всегда шла всему наперекор, не допуская лёгких обходных путей, предпочитая плыть против течения. Именно благодаря своему настойчивому характеру, я добилась у отца права на обучение боевым искусствам и верховую езду. И довольно сносно владела искусством обращения с кинжалами, полагая, что когда-нибудь мне это пригодится в жизни. В прочем, как и верховая езда, которую я просто обожала. Как это прекрасно – лететь навстречу ветру на своём гнедом, ощущая свободу от всего и всех, летя так, что ветер свистит в ушах. Мой верный Пегас понимал меня с одного взгляда и был верен мне всем своим большим сердцем.
Словно очнувшись от сладкой дрёмы, я поняла, что совсем продрогла, и поспешила в залитую солнцем каменную беседку. Присев на резную скамью, я любовно положила букет на низкий столик неподалёку и взяла в руки белую розу, благоухавшую терпким запахом, который пьянил голову. Я откинулась на мягкие подушки, разбросанный на скамье.
Как и любая другая девушка, я мечтала о большой любви, но слабо верила в то, что когда-нибудь мне удастся встретить того единственного, для которого я предназначена судьбой и с которым меня свяжут незримые узы настоящего всепоглощающего чувства – единение душ. Были в моей жизни увлечения, но все они были мимолётны и несерьёзны. Я ещё ни разу не была близка с мужчиной, что в мои двадцать пять лет было само по себе нонсенсом. Многие девицы уже в восемнадцать лет познают радость материнства, но я отличилась и в этом. Выходить замуж не по любви, а по указке родителей - это не по мне. Поэтому я ждала того, кому смогу подарить себя полностью без остатка и кому буду верна до конца дней своих. И, кажется, что я уже обрела его. По крайней мере, я на это надеюсь.
С Леонардом, сыном казначея, мы познакомились на одном из балов. Не знаю, может быть это любовь или что-то другое, но более прекрасного мужчины я ещё не встречала. Высокий ростом, сероглазый, с волосами цвета вороного крыла - он представляет собою мечту любой девушки. За такого красивого мужчину не грех и замуж пойти. Но замужество меня не привлекает, потому как я просто не готова к роли жены, хозяйки и матери. Хотя родители настойчиво пытаются подтолкнуть меня к этому шагу, чему я всячески противлюсь. Ухаживания Леонарда красивы: те минуты, которые мы проводим вместе, будь то прогулка или свидание в саду, поистине прекрасны и полны чувств. Однако в том, что касается близости между нами, Леонадр в последнее время проявляет всё больше настойчивости, чем вызывает у меня некоторое недоумение. Конечно, были у нас и объятия под луной, и поцелуи до головокружение, вызывающие трепет и сладкое порхание бабочек в животе, однако не было того, чего так желает и к чему всеми силами стремится Леонард . Много раз я ловила себя на мысли о том, что была бы не прочь ощутить, что значит любить мужчину не только душой, но и телом, и всякий раз отметала этих непрошеных гостей прочь. Сладкое ожидание томит моё тело каждый раз, когда я оказываюсь в объятиях Леонарда, но трезвый рассудок не позволяет сделать последний шаг навстречу своей судьбе. И каждый раз я задаюсь вопросом: а на самом ли деле этот мужчина предназначен мне свыше?
За размышлениями я не заметила, как уколола палец о шипы розы. Одёрнув руку от резкой боли и выронив розу, я наблюдала за тем, как кровь медленно капает на полы моего пеньюара. Вид тёмных капель, которые на голубом шёлке превращались в тёмно-бордовые пятна, поверг меня в ужас. И не потому, что я боялась вида крови, а потому я видела в этом дурное предзнаменование. Романтик по жизни и вместе с тем реалист до последнего волоска и трезвомыслящий человек, я придавала огромное значение символам и знамениям, которые то и дело встречала на своём жизненном пути. Вот и теперь, глядя на свою кровь, я чувствовала, что случится в моей жизни нечто такое, что перевернёт всё с ног на голову, нечто такое, чему я попытаюсь противостоять, но выйду побеждённой, потеряв всё, что было мне дорого.
Переведя раскрытые от ужаса глаза на розу, одиноко брошенную на пол беседки, я чувствовала, что и меня ожидает одиночество, противостоять которому я буду не в силах в одиночку.
Что за бредовые мысли?! Такое прекрасное утро и безнадёжно испорчено каким-то уколом от шипа розы?!
Взяв уколотый палец в рот, я крепко зажмурилась, отгоняя прочь дурные мысли и страхи.
- Это просто небольшая царапина, всё хорошо. Всё будет хорошо, - сказала я вслух, успокаивая себя. - Да уж, из-за кокой-то ерунды ты уже разговариваешь сама с собой.
Ещё раз взглянув на голубое небо, в котором не было ни облачка, я осторожно подняла виновницу моих тревог, собрала все остальные розы и торопливо направилась к лестнице.
Войдя в свою комнату, я поставила цветы в фарфоровую вазу и, дёрнув за шнурок с колокольчиком, вызвала Марту, чтобы она помогла мне собраться к завтраку. Впереди меня ждал новый день. И только неясное чувство тревоги и ожидания чего-то необратимого точило мою душу всё настойчивее и настойчивее.

Спустившись в столовую, я была удивлена: родители и сёстры уже были за столом, хотя обычно в это время они ещё видели, если не десятый, так девятый сон точно, потому как все были любителями поспать подольше. И это не смотря на то, что отец занимал довольно высокий пост в нашем королевстве.
С чего бы это они все в такую рань на ногах?
Часы пробили восемь утра. Сев на своё место, я принялась за обе щёки уплетать горячие оладьи, щедро политые маслом и джемом.
- Версалия Лиудора, как ты себя ведёшь?! – взвизгнула матушка. – Истинные леди не едят с такой поспешностью!
- Матушка, я жутко проголодалась после утренней прогулки в саду. А впереди ещё столько планов на день – нужно всё успеть.
- Поспешишь – чертей в аду насмешишь, - вставил своим басистым голосом отец.
Хм, не к добру это.
- Отец, спасибо за совет, - отозвалась я елейным голоском, который никого не мог ввести в заблуждение. – Я уж сама как-нибудь разберусь с нечистью и их роднёй.
Улыбнувшись самой лучезарной улыбкой, которая имелась в моём арсенале, я принялась за булочки с чаем.
- Ужас! Как можно столько есть! – вновь взвизгнула матушка. – Истинные леди едят словно птички, а не так, будто они неотёсанные голодные деревенщины.
Я возвела глаза к небесам.
- Да, матушка. Но, насколько я понимаю, я не истинная леди. И не желаю быть таковой…
- Дочь, довольно! – прогремел отец. – Сколько могут продолжаться твои своеволия?! Как долго мы вынуждены это терпеть?!
Начинается… Сегодня день не задался с утра.
- Отец, про какие своеволия ты говоришь? – невинно спросила я.
- Ну знаешь, дорогая… - рассерженный отец гневно отшвырнул столовые приборы и вышел из-за стола. – Нам с матерью уже надоело говорить тебе об этом снова и снова…
- Па, если дело касается замужества, то своё слово я уже сказала. И я его не изменю – хотите вы того или нет. Я-не-хо-чу-за-муж! Это понятно? – твёрдо сказала я. – Мы обсуждаем этот вопрос уже чёрт знает сколько!
- Девочка, следи за языком! – прогремел отец. – Как ты с нами разговариваешь?!
Не обратив на эту реплику внимания, я продолжила.
- И мне надоело выслушивать ваши доводы. Я вас всех люблю, - сказала я спокойнее, окинув взглядом родителей и младших сестёр, - но связывать себя узами брака без любви, в угоду нашей семье, не намерена…
- Но Леонард, - перебила меня мать.
О, Боги!
- Леонард, Леонард – надоело! Я знаю, что он вам нравится и что замужество с ним принесёт нам некоторые выгоды, как и его семье, но я не желаю об этом больше говорить. Сколько можно! Я имею право жить так, как хочу!
Родителей я любила не смотря ни на что, и часто прислушивалась к их советам, считала их своими надёжными друзьями. Но в том, что касалось вопроса замужества, я была тверда, словно скала, и всегда стояла на своём, порою переходя грани дозволенного в общении с ними. За что потом, конечно, винила себя.
Промокнув губы салфеткой, я встала из-за стола:
- Прошу меня извинить, но сегодня я не смогу вас никуда сопровождать – у меня свои планы.
- Это что ещё за планы? – не преминул поинтересоваться отец.
Какая разница!, - с раздражением подумала я.
- Я собираюсь съездить к Каталине Византини. Уже давно пора навестить её и малышку и поздравить счастливых супругов с рождением первенца, пусть и не сына, но всё же…
- Вот видишь! Все твои подруги уже замужем, а ты…
- А я даже и не собираюсь. Кто знает, может я так и умру старой девой, - перебив отца, бросила я и направилась к выходу.
- Это мы ещё посмотрим, - услышала я вслед, но не придала этим словам никакого значения.
Я поднялась в свои покои, приказала Марте, чтобы та распорядилась конюхам оседлать для меня Пегаса, а сама тем временем быстро переоделась в прелестную бархатную амазонку зелёного цвета, так выгодно оттенявшую мою кожу и волосы. Через пять минут я была готова и быстро спустилась вниз, направившись в сторону конюшен. Прогулка обещала быть замечательной. Решив для начала хорошенько прокатиться, а затем уже ехать к Каталине, я направила своего верного скакуна прямо через ограду, не удосужившись выехать через ворота, как и полагает благовоспитанной леди.
Чёрта с два!
Победно улыбнувшись, я пустила Пегаса галопом.

***
О Боги, как же я устала! И всё-таки здорово вновь повидаться со старой подругой. Только вот семья – точно не для меня. Чего только стоит ребёнок… Милое создание, но ужасно крикливое…. Брр… - поёжилась я, вспоминая вопли малышки.
Уже было два часа дня, когда я возвращалась назад. Солнце всё ещё было высоко, а домой ужасно не хотелось. Но необъяснимое чувство тревоги не давало мне покоя, заставляя меня подстёгивать милого Пегаса.
Оставив коня у парадного, я вошла в дом, поднялась наверх. Я неспешно переоделась и села за туалетный столик, чтобы расчесать волосы, как в дверь постучали. Это была Марта, моя верная служанка.
- Госпожа Версалия, вас хочет видеть наша дворовая девчонка. Говорит, что у неё для вас есть что-то важное.
- Что за девчонка? – поинтересовалась я.
- А, чёрная девка, Милия - одна из подручных кухарки, да разную работу делает. Ну и распутница та ещё… - с укоризной в голосе пробормотала Марта.
Странно, к чему бы это какой-то дворовой девке так срочно нужно меня видеть?
Я колебалась несколько секунд, но, помня о тревоге, которая неустанно преследует меня весь день, сказала Марте:
- Хорошо. Пусть подождёт меня на кухне, а лучше – отведи её к кладовой, где хранятся мясные запасы, там нас точно никто не увидит.
Когда Марта ушла, я беспокойно принялась расчёсывать волосы. Но руки будто не слушались меня.
Что за день такой? Сначала та роза, кровь, ссора с родителями, а теперь ещё и это…
Не в силах больше оттягивать неизбежное, я поспешила вниз. Пройдя на кухню, я вошла в кладовую, где увидела неопрятно одетую девушку примерно моих лет, в платье с чужого плеча, натянутом на пышной груди, словно его с трудом зашнуровали, с закатанными рукавами и мокрым пятном на юбке. Она смотрела на меня со страхом, покато опустив плечи.
- Чего уставилась, чернявка? – рявкнула я, от чего девушка ещё больше съёжилась. – Ну, говори, а не то несдобровать тебе!
- Госпожа… я… мне… - она явно не могла вымолвить не и слова.
- Чего ты мямлишь?! А ну-ка быстро выкладывай всё!
Девчонка шмыгнула носом.
Только этого мне не хватало… - раздражённо подумала я.
Я смилостивилась и мягко, насколько это только было возможно, произнесла:
- Так что ты мне хотела передать?
- Я.. Мне… - было видно, что ей трудно сдержать слёзы. – Служанка из таверны «Пьяный гриб», как там её… Терти… Герти… - она снова шмыгнула носом, - да, Гертиллия… она это… велела передать, что ей нужно срочно с вами поговорить, только вот она не могет к нам, ой, то есть сюда прийти. И сказала, что бы вы сами пришли…
- Да ты в своём уме?! Как я могу пойти в кабак!?
- Так она сказала, как туда можно пройти, и чтоб вас не увидели. Там с переулка есть черный ход на кухню. Эту Гертиллию, - тут она передёрнула плечами, - можно через кухарку позвать. Я вас провожу туда.
- На кой чёрт мне идти туда? – воскликнула я. – Где это видано, чтобы леди шастала по городу без сопровождения, да ещё и по таким местам!
Тут я, конечно, слукавила, потому как мне очень хотелось посмотреть, что же такого творится за дверями «Пьяного гриба», который заслуженно считался «достопримечательностью» Корр-У.
- Она сказала, что с вами может случиться какая-то беда… - прошептала девка, опустив голову.
От этих слов мне стало не по себе. Почему-то поверив ей, я быстро прикинула в уме, как можно незаметно улизнуть из дома, не вызывая подозрений у домочадцев. Меня спасло то, что как раз сейчас никого, кроме прислуги, не было дома. Это был шанс, посланные самими небесами.
Что же делать?
- Вот что… Жди меня за воротами. Я сейчас быстро переоденусь и спущусь. Отведёшь меня к этой девушке. И смотри мне – никому ни слова! Поняла?! – выставив указательный палец, пригрозила я.
- Дда… - ещё больше сникла девка.
- Если что, то пеняй на себя! – я подтолкнула её к выходу, и та стремглав помчалась во двор.
Плохо дело… Боги, что меня ждёт?
Я поднялась наверх и быстро переоделась в самую неприметную одежду, которая у меня была, набросив поверх тёмный плащ с капюшоном, чтобы скрыть свои волосы.

***
Идя какими-то странными и не знакомыми мне закоулками, мы, наконец, подошли к чёрному ходу таверны. Наша дворовая девка что-то тихо сказала кухарке и отошла в сторону, а я, принявшись рассматривать полки с посудой, подумала:
Знает, видимо, что если подслушает, то голова с плеч.
Через несколько минут из дверей показалась милая на вид девушка, примерно моих лет.
- Так это ты – моя благодетельница Гертиллия? – тихо, но твёрдо спросила я, настойчиво рассматривая незнакомку.

А я вот хотела бы поинтересоваться, где наши Воины Света из Корра-У? Мне они скоро очччень понадобятся, а обратиться-то и не к кому будет...

Таверна «Пьяный гриб»

Сказать, что я была в шоке, услышав то, что мне рассказала Гертиллия, - не сказать ничего. Я была потрясена до глубины души тем, что мой возлюбленный (Да какой к чёрту возлюбленный!? Похотливый боров, желающий скорее влезть на меня! Тварь… тьфу!) и мой собственный отец (Отец! ) задумали такое подлое дело.
Как я могла так ошибиться в человеке? В человеке, которого считала своим возлюбленным, и который на деле оказался лживой, грязной скотиной, прячась за маской благородства и угодливости. Лицемер! Лживая мразь!
Не знаю, откуда я черпала нескончаемый поток ругательств, лавиной низвергаемый на Леонарда в своих мыслях, но мне было от этого легче.
А отец? ОТЕЦ?! Как он мог?! Кому теперь доверять, если даже родной и близкий человек предал меня! Просто «продал» меня, как непотребную вещь…
Всего за несколько секунд в моём мозгу разразилась настоящая буря мыслей, такой мощный потом эмоций, скрыть который я была не в силах. Мне было горько и противно. Мысли мои порхали, словно стайки диких испуганных птиц, которые не знали, куда же им лететь. И всё же, взяв в себя в руки, я поняла, что нужно чем-то отблагодарить эту девушку, которой я была никем, и всё же она сочла нужным предупредить меня о планах моих теперь уже заклятых врагов.
Чуть дрожащими руками я быстро сняла с руки толстый золотой браслет – подарок Леонарда на мой двадцать пятый день рождения, Какая горькая насмешка судьбы – и протянула его Гертиллии:
- Возьми этот браслет… Я хочу отблагодарить тебя за… - слова застревали в горле, но я взяла себя в руки, - … за то, что ты предупредила меня. Спасибо тебе огромное.
Как ни больно это было осознавать, но я понимала, что теперь не смогу довериться ни одному мужчине на свете.
Ничего, ты ещё своё получишь, подлая душонка, - мстительно подумала я, направляясь к дому. Нужно было многое обдумать...

Рай, милый, если что-то не получится, то я застолбила своего претендента (думаю, ты понял, про кого я ). Он мой
Жрица, жду вашего решения

Я уже отошла на приличное расстояние, когда мне на плечо легла рука. Круто обернувшись, я увидела, что это была Тилли. Протягивая мне мой браслет, она сказала:

Я слушала её, всё больше поражаясь, какие благородные люди встречаются среди тех, кого моя матушка небрежно и злобно называет «неотёсанными», имея ввиду того, кто был ниже нас по происхождению. Да они во сто крат благороднее тех, кто этим самым благородством кичится на весь свет!
- Понимаешь, - осторожно начала я, - я не могу отделаться простым «спасибо!». Я почему-то чувствую, что ты своим поступком спасаешь меня. Не важно от чего, но ты даёшь мне шанс поступить по-своему. Независимость и свобода очень важны для меня.
Боги, помогите мне! Я чувствовала, как злость постепенно начала улетучиваться, уступая место холодному расчёту и трезвомыслию.
- Да, с браслетом я поторопилась. Но не могу оставить твою помощь без благодарности. В общем… - я осмотрелась вокруг и сказала шёпотом, чтобы слышала только Тилли, - как появится возможность и свободная минутка, постарайся вырваться на время к нашему дому. Подойдёшь с чёрного хода, спросишь у кухарки Марту – это моя верная служанка. Заберёшь у неё то, что она тебе даст. Только не смей отказывать, - поспешно добавила я, видя, что девушка собирается перечить мне. – Я прошу тебя, не отказывай. Это лишь то немногое, что я могу сделать для тебя. И это от всей души.
Ещё раз бросив взгляд на девушку, я быстро зашагала прочь. Сжав ладони в кулаки, я старалась утихомирить ненависть, которая с каждой секундой росла всё больше.
Будь ты проклят, Леонард, подлый скользкий змей! - подумала я.
Я знаю, что поможет мне выпустить пар...

Рай, я тебя обожаю!

Особняк главы купеческой гильдии, 2 часа спустя.

Со злостью метая кинжалы в цель, которую мне заменяло соломенное чучело, походившее на человека, я мысленно представляла перед собою Леонарда.
Подлая душонка! – кинжал со свистом пролетел в воздухе и мягко вошел в «тело».
Негодяй! – ещё один кинжал полетел вслед.
Никогда не отличалась особой кровожадностью или чувством ненависти, но сегодня все мои самые тёмные инстинкты словно выбрались наружу. Я готова была убить, растерзать Леонарда. И смотреть, как он корчится, моля о пощаде.
После разговора с Тилли, когда я вернулась домой, то первым делом передала Марте указания относительно гостьи, которая пожалует в скором времени. Указания и мешочек, доверху заполненный монетами. «Свадебный подарок на будущее. В.Л.» - гласила записка, которая лежала там же. Это лишь то немногое, чем я могла отблагодарить эту милую девушку.
От папочки не убудет! – мстительно подумала я, ведь эти монеты я «позаимствовала» из моего приданного.
Я упражнялась уже почти полтора часа. Решив, что пора закругляться, я вернулась в свои покои и приказала, чтобы Марта приготовила мне большую горячую ванну. Тело приятно ныло от физических упражнений, а голова совершенно прояснилась, ненависть уступила место разуму.
Пока я не спеша раздевалась, ванна уже было готова.
- Марта, спасибо, дорогая! – улыбнулась я женщине. – Что бы я без тебя делала?
Служанка зарделась от удовольствия:
- Да ну, скажете тоже. Это моя обязанность, - сказала она и вышла, оставив меня наедине со своими мыслями.
Сняв последнюю сорочку из тончайшего шёлка, я медленно погрузилась в горячую воду.
О, какая благодать! Как приятно после такого сумасшедшего дня расслабиться в горячей ванне… - я в блаженстве закрыла глаза.
Ещё бы кто спинку потёр… – улыбнулась я сама себе.

После ванны я чувствовала себя новым человеком. Собираясь к ужину, я услышала, как шумно начали бегать туда-сюда слуги: видимо, родители с сёстрами вернулись домой.
Может отца прощупать? Или лучше не стоит? – сомнения грызли мою душу.
Если уж говорить начистоту, то мне хотелось налететь на отца с упрёками и всё ему высказать. Но это был неудачный вариант и я это прекрасно понимала.
Через полчаса подали ужин. Я незаметно принялась наблюдать за родителями.
Интересно, а матушка в курсе, что задумали папа с Леонардом? Навряд ли… хотя, кто знает…
Когда подошла очередь десерта, я промокнула салфеткой губы и, приняв самый невинный вид, спросила у отца:
- Па, сегодня после завтрака ты мне сказал вслед, когда я уходила, «Это мы ещё посмотрим». Что ты имел ввиду? – я с любопытством обратила на него свои огромные глаза.
Что ты ответишь, хитрый лис?
Всего на пару секунд, но мне хватило и этого, отец изменился в лице. Но потом, как ни в чём не бывало, медленно улыбнулся:
- Дорогая, мало ли что я бросил в сердцах.
Старый дракон!
- Вот и славно, - с деланным безразличием бросила я. – А то уж я подумала, что вы меня насильно хотите отдать замуж, – я широко улыбнулась.
Теперь изменилась в лице матушка. Я молила небеса, чтобы отчаянье не отразилось на моём лице.
О нет! Боже, они все заодно… Значит и родители Леонарда в курсе. Змеи!
Стараясь не подавать вида, как мне плохо от открывшейся страшной правды, я поднялась из-за стола и весело проговорила:
- Прошу меня извинить, но я сегодня лягу спать пораньше. Так устала за день, что просто валюсь с ног.
Я притворно зевнула в ладошку и вышла из столовой. Быстро взбежав по лестнице, я бросилась в свою комнату, упала на кровать и разрыдалась. Слёзы лились из моих глаз безудержным потоком.
Предатели! Лицемеры! Ну как они могли? Кто угодно, только не они! Почему?
Подушка заглушала мои стенания.
За что? За что?! Что я такого сделала не так, что меня хотят сбыть с рук?
Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем я успокоилась. Утерев мокрые от слёз щёки, я поднялась и вышла на балкон. Уже взошла луна.
Полнолуние… Новая жизнь? Нет, это просто луна – и всё. Нужно обдумать, что же делать? Что же делать? Откуда черпать силы?
Силы воли и духа мне было не занимать, но события этого дня подорвали веру в самых близких людей. Самый больной удар – удар прямо в сердце от людей, которых любишь.
Нужно что-то придумать? Что мне говорила Тилли?

Нет, бежать нельзя, да и куда? Подменить себя служанкой… Но как это устроить, если я не знаю, когда они хотят свершить свой замысел?
- Устроить так, чтобы можно было доказать, что насилие было без согласия, - словно молитву шёпотом произнесла я слова Тилли, сжимая руками виски. – Но как?
Опустив руки, я тяжело вздохнула и подняла глаза к небесам, таким загадочным и прекрасным в своей первозданной красоте. Высоко в небе захлопали крылья птиц. Взглядом отыскав небесных странниц, я принялась наблюдать за их удивительным танцем.
Ожидание неизбежного, того, о чём знаешь, но чему не можешь воспрепятствовать - мучительно. Но ещё хуже - не знать, что же делать дальше. И всё же, жизнь продолжается...
Слегка вздрогнув от ночной прохлады, я медленно побрела в комнату.

На Корр-у вообще ночь ещё только вступила в свои права.

Поддерживаю Нариам.

Рай, молодчина!

Ночь, комнаты Версалии, несколько часов спустя.

Мне снился странный сон: я куда-то бежала по тёмному туннелю и никак не могла найти выход, спотыкаясь и падая. Наконец, я увидела свет. Он был настолько яркий и прекрасный, что мне ослепило глаза, хотя я была ещё далеко от него. А рядом стоял силуэт – мужской, насколько я могла разглядеть…
И тут я проснулась от какого-то звука. Я слегка приподняла голову и осмотрелась. Комнату заливал лунный свет, но всё равно из-за портьер было темно. Никого не увидев, я снова закрыла глаза.
Показалось, - решила я, слегка зевнув, перевернулась на живот и подложила под щеку ладонь.
Просто приснилось…
Но я уже не хотела спать и просто лежала с закрытыми глазами в надежде, что Морфей снова заключит меня в свои объятия. Лежала и вспоминала свой сон.
Странный звук повторился вновь: так выдыхают, когда в темноте натыкаются на какую-то преграду. Резко открыв глаза, я боялась пошевелиться и задержала дыхание. В комнате кто-то был. Меня охватило чувство паники и бессилия. Я так сильно вслушивалась в тишину ночи, пытаясь определить, откуда исходил этот звук, что у меня разболелась голова. Но звук не повторился. Переведя дыхание, я снова подняла голову и в следующее мгновенье боль взорвалась в моей голове тысячей разноцветных искр. И я провалилась во тьму…

***
Я очнулась от прохлады. Ужасно болела голова. И только тут я поняла, что меня куда-то несут, но куда – я не могла разглядеть, так как малейшая попытка повернуть голову и каждый шаг моего похитителя отдавались дикой болью в висках.
Ооо… – застонала я.
– Кто ты? Куда меня несут? – пересохшими губами прошептала я, пытаясь рассмотреть лицо того, кто меня нёс. И сразу же пожалела об этом – новый спазм боли с такой силой ударил в виски, что я, снова застонав, закрыла глаза.
Мой вопрос остался без ответа. Вскоре мы оказались в каком-то помещении. Мой похититель небрежно бросил меня на что-то мягкое, запер дверь и принялся разжигать камин. От нестерпимой боли в голове я никак не могла собраться с мыслями. И тут я услышала ЭТОТ голос, который словно сочился ядом и циничностью:
- Что милая, сильно болит? Ты уж прости – не рассчитал… - послышался смешок.
Леонард! О нет, он меня похитил!..
Боль внезапно отступила на второй план, уступив место недоумению и ненависти. Резко сев, я уставилась на моего «возлюбленного» и спросила:
- Что всё это значит? Ты что, выкрал меня?!
Леон цинично усмехнулся, отошёл от камина и присел рядом. В свете полыхающего из камина огня его глаза горели адским пламенем, а лицо, такое прекрасное раньше, теперь было похоже на безобразную маску.
- Ты в своём уме, негодяй? – взорвалась я и бросилась к дверям.
- Не торопись, милая, у нас впереди вся ночь, ещё успеешь прогуляться, - снова я услышала его циничное замечание. Он расхохотался собственной шутке.
Я принялась дёргать ручку, но она не поддалась. От бессилия я с силой ударила по ней кулаком:
- Сукин сын! - выкрикнула я, круто обернувшись. - Немедленно выпусти меня! Никакой ночи не будет!
- Дорогая, ты не знаешь, от чего отказываешься. Поверь, тебе понравится, - снова хмыкнул Леон, медленно направляясь в мою сторону.– Очень понравится… - его жадный взгляд начал шарить по моему одеянию, вызывая во мне новую волну ненависти.
Мои ладони снова сжались в кулаки.
- Катись к чёрту, подонок! Тварь! Как умело ты скрывал под маской благородства своё настоящее лицо. Только я не понимаю, зачем я тебе нужна?
Он холодно усмехнулся:
- Какая же ты всё-таки глупая? – он сверкнул безумными глазами. – Такая же, как и все остальные… И за это хочется поставить перед собою на колени… и наказать, - жестко сказал он.
Я влепила ему такую звонкую пощёчину, что у меня заболела ладонь.
- Ах ты, сволочь! – крикнула я вне себя от гнева. – Захотелось ему поиграть в хозяина и рабу. И, конечно, лучше просто похитить и насильно взять то, что считаешь своим. Так вот знай, Леон, меня ты не получишь!
Я хотела его ударить ещё раз, но он перехватил мою руку и с такой силой прижал меня к дверям, что я начала задыхаться.
- Сомневаешься, милая, - жаркое дыхание Леона опалила моё лицо. – Я возьму тебя всю, без остатка и ты будешь молить меня, чтобы я делал это снова и снова… - его губы быстро начали приближаться к моим, - снова и снова…
Не в силах терпеть всё это, я с отвращением начала вырываться и кусаться, чем лишь ещё сильнее распалила мерзавца.
- Какая ты в гневе! – довольно проронил Леон, перехватив мои руки одной рукой и больно сжав их, другая же принялась рыскать по моему телу. – Из тебя получится прекрасная любовница, моя раба.
Сказав это, он так жадно впился в мои губы, что мне стало больно, свободная рука легла на мою грудь и принялась сжимать её через ткань одежды. Этот влажный поцелуй вызвал во мне приступ тошноты. Совершенно обезумев от ненависти, я принялась лягаться и укусила его за нижнюю губу. Но Леон и не собирался сдаваться. Слегка ослабив хватку, он быстро стянул плащ, который был на мне. Воспользовавшись моментом, я изo всей силы ударила его коленом в пах. Взвыв от боли, он с размаху ударил меня по лицу, от чего я упала на пол, изодрав ладони в кровь. Не прошеные слёзы выступили на моих глазах, щека горела от боли.
Я не позволю себя раздавить, нет, - шмыгнув носом, я быстро вытерла солёные капли и попыталась встать, чтобы с новыми силами продолжать бой с этим обезумевшим самцом.
- Ах ты, маленькая сучка! – грозно взвыл Леон, рывком подняв меня на ноги. – Ты будешь молить меня о пощаде!
Подхватив меня на руки, он направился к кровати посреди комнаты, не обращая внимания на мои протесты. Я что есть мочи пыталась вывернуться и колотила его куда попало, но куда мне было тягаться в силе с двухметровым великаном.
Швырнув меня на кровать, он взял со столика, стоявшего рядом, тонкие кожаные ремни.
Что он собирается делать? – я уставилась на него, расширившимися от ужаса глазами.
Победно ухмыльнувшись, Леон наклонил голову на бок и произнёс:
- Не бойся, Версалия, – зловеще зашипел он и его глаза снова вспыхнули дьявольским светом. - Я не сделаю тебе больно, ну, только если ты не попросишь сама…
Сказал это, и засмеялся дьявольским смехом, от которого кровь стыла в жилах.
Да он псих! Боже, он болен!
- Ты извращенец! - выкрикнула я, пытаясь соскочить с постели. – Не смей притрагиваться ко мне!
Реакция Леонарда была молниеносной. Бросившись ко мне, он навалился на меня всем телом и пристегнул мои заведённые руки к перилам резной железной кровати, подложив мне под голову подушку.
- Сволочь! - негодовала я, вырываясь. – Немедленно освободи меня! – я принялась бить его ногами и угодила ему в голень. Ответ не замедлил себя ждать:
- Маленькая тварь! - Леон снова со всего размаху ударил меня по лицу. Я почувствовала на губах вкус собственной крови.
- Леон, ты псих! Псих-извращенец! – в сердцах выкрикнула я.
Не обращая на мои слова и попытки сопротивляться никакого внимания, Леон скатился на бок и принялся жадно рассматривать меня горящим взглядом, от которого мне стало не по себе. Затем поднёс свою потную ладонь к моим губам и прикоснулся к ним пальцами. Я не заставила себя ждать и попыталась снова укусить его. Леон громко засмеялся.
- Дикая кошка, - довольно произнёс он низким от страсти голосом. – Такая возбуждающая, горячая, сексуальная. Гремучая смесь для любовных утех. И вся – моя… - он грубо схватил меня за оголившееся бедро и, с силой надавливая, провел рукой вверх.
Я с презрением глядела в его глаза, пытаясь увернуться от ласк, которые были мне омерзительны, и про себя молилась о чуде. А Леон продолжал свои атаки. Переключив своё внимание на мою шею, он наклонился ко мне и грубо коснулся её губами, поигрывая языком и покусывая зубами. Зарычав от ненависти, переполнявшей моё существо, я ещё сильнее принялась вырываться и мотать головой в разные стороны.
- Прекрати! Я тебя убью! – вне себя от злости прошипела я.
Леон поднял голову и, криво усмехнувшись, сказал:
- Не сопротивляйся и получай удовольствие. Расслабься, кошечка…
Его зрачки расширились от сдерживаемого желания, дыхание участилось. Прижавшись ко мне, он дал почувствовать, как сильно возбуждён.
- Ты так прекрасна… - приподнявшись на локте, сказал он.
Окинув себя взглядом, я с ужасом увидела, что на мне лишь тонкая шёлковая ночная рубашка, которая не столько скрывает, сколько подчёркивает мои прелести.
Чёрт, и угораздило меня сегодня надеть именно её!
- Но я хочу увидеть тебя ВСЮ… - невинно продолжил мой мучитель, встал на колени и, взявшись за ткань сорочки на груди, резко рванул её. Звук разрываемой ткани был оглушающим. Я попыталась свернуться в калачик, насколько это можно было в поём положении. Но Леон, перекинув ногу через мои бёдра, оказался сверху. И тут, расширившимися от страха глазами, я увидела, как его лицо медленно приближается к моей груди.
- Расслабься, кошечка, - повторил он, прикоснулся рукой к соску и больно ущипнул его. Взвизгнув от боли, я пыталась что-нибудь сделать и принялась выкручиваться, но Леон крепко удерживал меня своим телом.
Боже, дай мне сил! – молилась я.
- Отпусти меня, сволочь!
В это время Леон приблизил к моей груди свои губы и грубо сжал ими сосок, и тот стал твёрдым, словно камешек. Не в силах терпеть издевательства над своим телом, я бессильно прошептала:
- Прекрати! Леон, пожалуйста, прекрати!
Он поднял голову и победно улыбнулся:
- Тебе ведь нравится... – он провёл своими мерзкими влажными ладонями по моему животу, спускаясь ниже.
И тут Леон встал и направился к столику. Пытаясь использовать момент, пока он не смотрел на меня, я попробовала освободить свои руки от ремней.
- Зря стараешься, дикая кошка, - услышала я его голос, он явно забавлялся происходящим. Подняв на него взгляд, я увидела, что он наливает в кубок какую-то тёмную жидкость.
Пить захотел, тварь!
- Чтоб ты захлебнулся! - вырвалось у меня.
Сверкнув глазами, Леон звучно рассмеялся и сказал:
- Благодарю... Но это не для меня, а для тебя, дикая кошка. Знаешь что это? – он вопросительно посмотрел на меня. – Это… - он помедлил, словно издеваясь надо мной. - …«Плодовое зелье».
Услышав то, что сказал мне Леонард, я в ужасе застыла, не в силах вымолвить ни слова.

Что такое «Плодовое зелье», знал, наверное, каждый взрослый человек во всём Корр-У. Напиток этот способствовал зачатию и вызывал у женщин фантастическую чувствительность кожи. Об этом «зелье» я некогда узнала от своей подруги Каталины и, вспоминая теперь всё, что она мне рассказывала, я понимала, что спасти меня может действительно лишь чудо. Знал об этом и Леонард.
Заворожено глядя, как тёмная жидкость льётся в кубок, я ощутила глубокое чувство опустошения и одиночества. А мой мучитель забавлялся происходящим:
- Ну, что, милая, выпьешь это сама или…?
Вдруг очнувшись, я в гневе воскликнула, перебив Леона:
- Ты…ты! Я ничего не буду пить! Понял? – глаза мои полыхали огнём. – Катись в преисподнюю!
- Ай-яй-яй! – с притворной укоризной проговорил Леон, широко улыбаясь. – Значит, выход у меня один... - он громко расхохотался, сверкнув глазами, поставил бутыль на столик и направился в мою сторону.
Нет, нет! – учащённо забилось сердце, словно раненая птица. Я повернула голову на бок и крепко зажмурила глаза, но слёзы всё равно покатились из них тоненькими дорожками.
Запрыгнув на кровать, он снова уселся на меня верхом, чтобы не дать возможность отбиваться, грубо схватил за подбородок и повернул моё лицо к себе.
- Открой рот! - резко сказал Леон, не обращая внимания на мои слёзы, а я лишь сильнее стиснула зубы, пытаясь рассмотреть эту подлую тварь сквозь пелену, которая застилала мне глаза.
Он откровенно любовался моим поражением. А затем попытался силой открыть мне рот, чтобы влить в меня эту дрянь. Отчаянно вертя головой, я старалась, чтобы этого не произошло. Кубок в руках Леона ходил ходуном, зелье выливалось мне на лицо, смешиваясь со слезами, и тонкими струйками стекало на волосы. Но мои попытки не увенчались успехом – я почувствовала на языке приторно-сладкий вкус.
Всё, это конец…
Удовлетворённо хмыкнув, Леонард поставил кубок с остатками зелья на столик.
- Через полчаса будешь как шёлковая, - ехидно хохотнул он, – и будешь умолять о том, чтобы я взял тебя.
Чувство глубокой апатии наполнило всё моё существо. Мне хотелось исчезнуть, раствориться в воздухе, стать ветром.
- Ну а пока… - Леон пристально посмотрел на меня, - я проведу урок знакомства с мужским телом. Ты ведь ещё ни разу не видела обнажённое мужское тело, верно? – он снова расхохотался своим дьявольским смехом, запрокинув голову назад.
Презрение и ненависть новой волной поднялись в моей душе:
- Ты - мерзкий скорпион, - прошипела я со всей ненавистью, на которую только была способна. – Ты – подлая скотина… Просто так для тебя это не закончится, ты ещё пожалеешь, что родился на свет, сволочь!
И снова я услышала его хохот:
- И что ты мне сделаешь? Убьёшь? – он сделал испуганное выражение лица.
А потом зло и уверенно добавил:
- Ты сама прибежишь ко мне и будешь УМОЛЯТЬ, чтобы я женился на тебе после всего, что с тобой сотворю!
- Это мы ещё посмотрим! – в сердцах бросила я.
А он начал раздеваться, снимая вещи одну за другой. Вытащив из голенищ сапог тонкие кинжалы, он положил их на пол возле кровати, а затем только стащил сапоги. Я не могла не съязвить:
- Что, боишься, что я тебя загрызу, что своё оружие неподалёку кладёшь?
- Да кто тебя знает, - бросил он, продолжая раздеваться.
Рубашка полетела на пол, вслед за сапогами. Настал черёд темных бриджей, которые уже просто не могли вместить его достоинство и буквально трещали по швам. Глядя мне в глаза, он ослабил шнуровку и начал медленно стягивать их вниз, показывая своего зверя во всей боевой красе.
Я в ужасе уставилась на ЭТО, чему Леон явно был рад. И вот он направился ко мне. Я в страхе сжалась и принялась шептать:
- Нет, не подходи, не подходи ко мне… Боги, помогите мне, прошу вас… - я всхлипнула и зажмурила глаза.
И тут раздался треск и грохот – кто-то пытался выбить дверь.
Леон соскочил с кровати, как ошпаренный, а я разрыдалась от облегчения: Спасена!

Благодарю, милейший Рейф! Ваши посты тоже очень колоритны
Тилли,