Карта ролевой игры "Тайные летописи Эротикона"

Она устроилась в моих объятиях так, будто была рождена именно для этого.
Взошедший флеймод не разбудил Кару, слишком измученную прошедшей ночью, хотя довольная улыбка на её губах говорит мне много больше.
Вдыхаю легкий озоновый запах, наполненный чистейшим кислородом. Поглаживаю бархатистую кожу, оттенка розового мрамора. Хочу прикасаться. Быть еще ближе. Хоть как-то выразить внутреннее довольство и обожание.
На нижнем этаже ощущается энергетика Ринны. Нервная, изломанная, дерганая. Сестра находится на пределе своих ресурсов. Вот уж где… маньяк. Только бы помучить себя и окружающих… Впрочем, Зариланна сама страдает больше, чем другие. Мучить себя – особое искусство, которым моя младшая сестра овладела в совершенстве.
Захватив мои пальцы ладошкой, Кара оборачивает наши соединенные руки вокруг собственной талии и сонно потирается об меня всем телом, вызывая мгновенный отклик. Я честно не хочу будить свою любимую девочку, но удержаться просто выше сил – кончиком носа дотрагиваюсь до нежной кожи за ушком, вдыхая аромат дождливого утра…
- Фу, Таски, - бормочет Кара, слегка отворачиваясь в сторону.
Ну вот. Меня сравнили с представителем семейства кошачьих. Мяукнуть что ли? Или всё же…
Провожу языком по розовой ушной раковине, одновременно имитируя довольное урчание.
- Таски! – недовольно и хрипло. Поворачивает голову и уже громче, удивленно распахнув веки и окунув меня в бездонные небеса взгляда, - Эйдан?!
- А ты ожидала кого-то еще?
Голос будто не мой. Слишком довольный. Слишком пресыщенный. Слишком отражает всегда тщательно скрываемые мной чувства. Хотя… Ощущалось ли раньше хоть чье-то присутствие именно так? Ответ отрицателен, я знаю это лучше всех, правда? Обожание просто вырывается наружу, выплескиваясь сквозь речевые интонации.
Медленно качает головой, гипнотизируя взглядом из-за плеча, все еще сжимая мою ладонь. Смеюсь, задевая губами кремовую кожу.
- Я не ждала, - поясняет, - просто не думала ,что ты можешь появиться рядом.
- А я и не планировал, - расчерчиваю её плечо пальцем, следя за переплетениями появляющихся татуировок, - ты вытянула меня из полуяви.
- Сказала бы, что мне жаль… - её тонкие пальчики снова захватывают мою ладонь, притягивая к нежным губам и погрузив указательный палец в нежную влажность.
- Но, вот незадача, тебе совершенно не жаль… - хрипло заканчиваю я.
Бархатный язык обвивается вокруг фаланги, заставляя меня со свистом втянуть воздух, буквально пропитанный ее ароматом. Из горла сам собой вырывается рык, звучащий так молящее, что я сам удивлен. Это ведь палец, просто палец! Впрочем, отмечаю сей факт лишь краем сознания – уж слишком сильно захватывают те ощущения, которые дарит мне Кара. Прикусывает сустав, целует кончик пальца и выпускает его изо рта.
- Откуда… как… - мысли путаются, не давая оформить мысль верно.
Поворачивается ко мне лицом, проводя ладошкой по небритой колкой щеке.
- Я была вредным ребенком и любила подглядывать, - смотрит в глаза с довольным выражением, - мне захотелось бы попробовать кое-что, виденное в Храме с тобой.
Урчу от удовольствия, притягивая её к себе и касаясь её нежных губ, похожих на цветочные лепестки, своими губами. Погружаюсь, царю, властвую. Поглаживаю каскад темных волос, подергивая пышные пряди. Ловлю звуки удовольствия прямо из её рта и просто схожу с ума от удовольствия.
Вечность… две… три… или это просто секунды?
Отрываемся друг от друга со сбитым дыханием. В её глазах вихрятся вселенные, рождаются и умирают, сопровождаемые клубящимися тучами. На моей коже зарождаются лепестки яркого пламени, следуя за её жадными пальцами, целуя изящные кончики, повторяя рисунки тату. Люблю…
- Кара… - моляще. Неужели это произношу я?
Садится на верхом, упираясь мне ладонями в грудь. Широкий ворот футболки сползает вниз, открывая грудь и острый возбужденный сосочек. Смеется, чертя коготками полосы по моей коже. Чудо моё… Изгибается для поцелуя, приподнимая корпус чуть вверх и обхватывая член рукой. Позволяет лишь лизнуть себя в губы и тут же садится, поглощая меня до упора. Жаркая, влажная, тугая… Сознание резко ухает вниз, как бывает при спуске на американских горках, захватывая и унося вслед за наслаждением.
- Кара, Кара, Кара… - её имя это молитва. Зов для моей Богини.
Привстает, почти дав выскользнуть, и снова садится. Охает, впивается в меня коготками, расчерчивая нас обоих рисованными изгибами. Обхватываю ладонями груди, обрисовывая контуры сосков подушечками больших пальцев. Издает долгий томный стон, раскрывая свои радужные крылья, сияющие яркой расцветкой в свете флеймода. Или это мой огонь отражается в гибких воздушных пластинах?
Находит собственный ритм, насаживаясь, рисуя бедрами бесконечность. Рычу, пробегая пальцами по идеальной коже, физически ощущая, как Кара поет песню страсти. Ловлю её запястья, поднося к губам, по очереди целуя тонкие пальчики, помогая опираться о собственные руки. Лепестки пламени стремятся ввысь, танцуя на её коже, покрывая мою девочку вязью татуировок с ног до головы. Да-да-да-да… бьется в голове с каждым толчком, с каждым движением.
Кладу ладони на её бедра, заставляя двигаться резче и сильнее, а Кара с готовностью подчиняется, будто ждала только этого, заполняя мой слух такими желанными стонами. Лишь только внутренние мышцы начинают сокращаться в оргазме, впивается ногтями в мои плечи и долго протяжно стонет. Изгибаюсь, проникая как можно глубже, и взрываюсь у нее внутри, как проснувшийся вулкан…
Не знаю, сколько минут проходит: пять, десять. Она лежит на мне, обхватив руками и ногами, а я поглаживаю бархатную кожу спины – там, где еще недавно сияли своим великолепием крылья. Люблю тебя, моя Богиня… Как же я тебя люблю…
***
- И жить надоело, и застрелиться лень.
Зариланна выглядела не многим лучше покойницы – бледная, замученная, с темно-серыми кругами под глазами. Смотрит молча, исподлобья. Хмурится, улыбается криво. В общем – Ринна в своем репертуаре. Волосы дыбом и грязная одежда дополняли образ. Что сказать… Красавица она, моя младшая сестричка.
- Ну, утречко доброе. А что вымотанные такие? Энергетикой обменяться не? – издевательски бурчит она.
Смотрю на Кару с недоумением и встречаю такой же взгляд в ответ. Значит, ей Ринна тоже ничего не объясняла.
- Ты о чем именно сейчас? – спрашиваю я, ведь Истина точно знает, о чем говорит.
- Я об обмене Энергетиками. Вот при хм... контакте вы же обмениваетесь желаниями, эмоциями, верно?
Появилось отчетливое желание пнуть конкретно эту пакостную Темную. Ринна, кажется, это отчетливо ощутила, потому что продолжила без вопросов и напоминаний.
- Итак, продолжая тему нашего собрания, - она растянула в воздухе тонкую цветную линию энергии, – видите? Такие же каждый раз протягваются между вами. Не в прямом смысле. Ваши Энергетики совпадают идеально. И ля – ля тополя – мы и сами знаем отставить. Позвольте Энергетическим потокам перетекать друг в друга. Передать то, чего не хватает партнеру и получить взамен отзвук в том, в чем желаете видеть – вот суть обмена.
Хм. В этом был смысл. И очень даже.
- Что – то разговорилась... - моя девочка подозрительно щурится, будто ожидая от Зариланны подлянку. Не стоит. Не в этой теме.
- Птица говорун отличается умом и сообразительностью, - усмешка в ответ. – Дом мне не палить, пожалуйста. Мне павильона для бурного восторга хватило. Кара…Сага…Тьма его знает, как лучше говорить. Я никогда не была оратором. Поэтому скажу просто и лаконично. Учить тебя я пока не вижу смысла. Темной Энергией ты владеешь, свои силы шлифовать тебе и только тебе. Я могу указать дорогу, но не вести по ней. Если захочешь возвратиться потом с оружием, милости прошу. Светлый брат, береги ее. Береги как саму свою жизнь. Потому что терять хреновая штука… А теперь счастливо оставаться. Крейсер отчаливает в дальнее плавание.
Ринна исчезает в ледяном вихре, погрузив комнату в холод. Отчего-то, на какую-то секунду, мне кажется, будто она вспомнила давно забытое и жалеет. Но ведь Охотник не жалеет, правда? Или нет?
Прижимаю к себе Кару собственническим жестом. Скорее неосознанно, чем понимая, зачем. От слов Ринны жутко там, глубоко внутри. Иметь такое и потерять из-за глупости и прихоти, отказавшись от любой помощи… Отметаю эти мысли, обещая себе подумать потом. Хотя, вру, конечно.
- Она странно говорила сейчас, - задумчиво замечает моя темная любовь, - столько боли в голосе.
- Просто Ринна теряла. Это всегда больно, котенок.
- Мужчина? – небесные глаза глядят прямо, проникая прямо в душу.
- Не только, - вздыхаю, – но говорить об этом сейчас я бы не хотел.
- Потом?
- Да, - киваю я, – готова, домой?

Сижу на краю ванной, опустив ноги в воду примерно до середины голени, и наблюдаю. Она, опершись на мои колени, нежится в бурлящей от вызванных ей же самой, воздушных потоков, влаге. Длинные ноги, плавная линия бедер, нежный живот, нежно кремовые вершинки грудей и божественно прекрасное личико – как венчик изысканного цветка. Не люблю воду, никогда не любил, но с Карой рядом все так естественно, будто происходило всегда.
Вокруг белый мрамор с золотыми прожилками, изукрашенный резными эрзацами каменного плюща, перемешанного с живыми цветущими растениями. Одной из стен полностью нет – всегда считал, что отсюда открывается великолепный вид на панораму снаружи, вот и убрал лишнее. Потолок над нами тоже своеобразен – отражает восход вечно багрового солнца, окруженного небесами, еще недавно обретшими волшебный оттенок её глаз.
Кара все еще дуется на мое решение – не оставлять её в одиночестве. Это, конечно, не очень приятно, но все же порядком лучше, чем возможность потерять мою любимую девочку. Молодые боги, только наращивающие свою мощь, представляют собой внушительную силу, употребить которую можно по-разному. А еще и представители нашей общей семейки, которые всегда стремятся пополнить собственные резервы… От этих мыслей в голове завозилось что-то мрачное. Впрочем, вода не закипела, а камень не начал трескаться, что означало – я вполне держал себя в руках. И… было еще кое-что, от чего я чувствовал себя виноватым. Ожидая Кару и имея массу свободного времени, мне удалось откопать кое-какие занятные факты в старинных фолиантах.
«Изначальная Энергия не имела ни цвета не полярностей, только безбрежный океан силы, совершенно неделимый и полный в своем величии. И сочетал он и Темное, и Светлое, как великую данность и дар. И пришла Великая Пустота, выудив острые осколки и мягкие капли и превратив их в живых, которых потом назвали Богами. И наполнены они были сиянием. И тянулись друг к другу».
Тех, кто были связаны, среди нас мало. Настолько мало, что пересчитать можно по пальцам. Судьба божественная не поддается чтению, да?
- Кара? – поглаживаю роскошные темные локоны, расположившиеся на моих коленях.
- М-м? – открывает глаза, погружая меня в серо-голубую бездну.
- Я… - слова теряются, так и не слетев с губ.
Не будет ли это принуждением снова? Не должны ли мы решать вместе? Но вдруг она не согласится? Но ведь согласна, так она сказала?
- На что согласна? – искреннее любопытство в голосе. И тут же поворачивается ко мне лицом, обнимая за пояс.
- Я рад, что ты стала улавливать мои мысли, даже если они направлены вглубь сознания - улыбаюсь.
- Иногда я совсем перестаю тебя понимать, Эйдан.
- Хотел бы изменить это, - выдыхаю, - но боюсь, что метод будет похож на такое ненавистное тебе принуждение… в какой-то мере.
Автоматически поглаживаю её по гладкой влажной коже плеч и спины. Как я мог раньше обходиться без этого? Без неё? Не понимаю… Безумно прекрасная в пенных водных потоках. Влажная, ароматная, мягкая… моя наяда.
- Ты снова окутал все туманом, - трется об меня всем телом, сбивая мысли в бесполезный клубок.
Вода ощутимо теплеет, нагреваемая моим внутренним огнем. Кара, кажется, совершенно не замечает этого. Жар не обжигает богиню Ветра, послушный приказу Огненного бога.
- Это не туман, а дым незрелых мыслей, - усмехаюсь. - Я нашел любопытный трактат, пока ты была с Зариланной. Там говорится о переплетении полярных энергий. Именно об этом говорила Темная на Шезгарте. Предполагаю, это должно быть весьма приятно.
- И снова столп дыма, Пламенный.
Тонкие пальчики выписывают узоры по моей пояснице, лаская кожу. Глажу её по волосам, ощущая течения физического желания во всем теле и, одновременно пытаюсь вспомнить переливы и тональность древнего текста. И место неподходящее, и дурацкое чувство вины, и вообще все не так, ведь она заслуживает чего-то другого, лучше, больше, но… не отпущу…
- Кара моя… - получается хрипло, ужасно хрипло и нелепо, - Bhí pósta Fola ó mo flesh fola, de mo flesh, idir dhá chomhairle i comhlacht amháin, dhá anamacha, i gceann. Gaolmhara, ach saor in aisce. Páirteanna, ach ina iomláine. Mar sin, go mbeadh sé, is fearr liom Cardelia Sagha Vindik'ta Infinitum ...
По мере чтения голос мой крепчает и становится напевным. Кожа на запястьях краснеет и покрывается шрамами в виде рун, выступающих изнутри. Это не больно, просто интересно наблюдать – будто происходит не со мной. И гордость. Происходящее значит, что я все делаю верно. И что Кара – именно та, кому предназначались эти слова именно из моих уст.
Стены покрываются трещинами, из которых начинает проглядывать цветущая зелень. Шепот ветра доносит несколько зеленых лепестков мяты, погружая их в бурлящую воду. Беру ее лицо в ладони, вглядываясь в любимые черты, игнорируя цветение вокруг. Мощный выброс светлой энергетики действует примерно одинаково во всех случаях. А вот если мы начнем закреплять…
- Красиво, - застывает в моих руках, не замечая перемен в окружающем, но внимательно вслушиваясь в слова, - что это?
- Это Язык Света, - целую её лицо мелкими частыми поцелуями. – Клятва.
Один из побегов на стене завивается в кольцо, распушаясь по краю яркими огненно-красными цветами.
- И что там сказано? – с готовностью подставляет лицо мне навстречу, но сбить себя с мысли не дает.
- Там говорится «Кровь от крови моей, плоть от плоти моей, два разума в едином теле, две души, обвенчанные в одну. Связаны, но свободны. Части, но целое. Да будет так, любимая моя Cardelia Sagha Vindik'ta Infinitum...», - бормочу я, - фактически, предложение брака… Аналог, альтернатива.
Птичий щебет снаружи можно сравнить только с изысканным концертом, а вот тишина напротив пугает… Секунда. Две. Три.
- Повтори, что ты сказал?!

Ri'anne dai Theonoya imee ra'ann. Nia'shen, nia'kaya illaen. Irie nai th'aenna. Re'mie ishaen tna. Lirie Thalarrah, Lilie Sheid. Eid'anne mia soenna, mia illira. Imann tai et laena shen leana. D'anna!
Это определенно больше, чем простое "да". Это просто самый волшебный подарок, который когда-либо преподносила мне судьба. Который подарила мне Кара...
На запястьях её, таких тонких, молочно-белых, разливаются тонкие витки рун ярко-красного цвета, оплетая тыльную сторону ладоней, как изысканное кружево перчаток. И уже совершенно не важно, откуда пришли к ней слова, древние как само дыхание. Сама суть моей богини взывает ко мне, будя спящую огненную сущность. По венам растекается бурлящий пламенный поток, нагревая окружающее пространство, испаряя воду, поднимая вверх плотную туманную завесу.
И легкое притяжение вперед, к нежным лепесткам губ, розовым и таким пьянящим на вкус.
Живой воздух плещется в глазах напротив. Он манит и притягивает, зовет и стонет в нетерпении… а может это её голос поет нотками ветра, вплетаясь в идеальное окружение. Целую, утопая языком в вязкой влажности её рта, в изгибах губ, в точеной мягкости подбородка… Облизываю нежность шеи, вбирая кожу губами, оставляя красные пятна засосов, лаская томную ложбинку между плечом и шейкой.
И её тонкие пальцы, утопают в моих волосах, подергивая пряди.
А я не могу остановиться. Собираю потоки её волос в горсть, оттягивая назад, прижимая её чуть ближе, целуя кожу, пока тело Кары в моих руках изгибается навстречу. Гибкая, нежная… она как само желание, воплощенное в оболочку. Обхватываю один из сосков пальцами, терзая другой губами и кончиком языка, вырывая из её рта божественные звуки стонов. В моих руках чудо. Самое настоящее.
И довольные звуки из моего собственного горла, похожие на рычание зверя, получившего то, что он давно жаждал.
Собираю с неё капельки влаги языком и губами. Мягкая, нежная, с неповторимым вкусом озона на языке. С чудным запахом, будто от только пройденного дождя, в воздухе. Послушная касаниям пальцев, жадная к моим прикосновениям. Кара… для меня в этом слове Вселенная. Цепляется за меня руками, закидывая ноги на мою поясницу, прижимаясь все ближе, притягивая мое лицо к своему для поцелуя.
И мягкие округлости грудей с твердыми горошинками сосков прижимающиеся к моей грудной клетке.
Огонь распространяется с поверхности моей кожи на нежность и бархат её, вспыхивая ярче на завитках татуировок. Я дарю ей все, что она захотела бы и еще немного. Слушаю её, вдыхаю, боготворю. Спускаюсь под воду, жадно захватывая кожу губами, слегка терзая зубами. Нежная, вкусная, будто кремовая… она идеальна. Мне даже не нужно подниматься на поверхность, чтобы вдохнуть немного кислорода, ведь воздух мой рядом, так и льнет к губам.
И стоны из её горла, песнями разливающиеся вокруг.

Наша любовь была неизбежна.
Это была предрешено тысячи лет назад.
Мое бьющееся сердце – для тебя. Никак иначе.

Ничего не вижу, только ощущаю. Тонкие пальцы в моих волосах и пузырьки воздуха, ласкающие тело. Я чувствую огонь. Он пляшет на поверхности воды, скользит по коже Кары, обожая каждую клеточку и каждый волосок на ее теле, не принося никакого вреда. А я внизу, покусываю нежную кожу живота, трусь небритыми щеками и тут же ласкаю губами все натруженные местечки. А она молит и требует, повелевает мной собственным желанием, притягивая все ближе.
Кара…
Выныриваю на поверхность, впиваясь в мягкие податливые губы, лаская кожу спины. Пробегаю пальцами по выступам позвонков, скользя по совершенным изгибам бедер, подхватывая под попку и буквально насаживаю её на себя. Охает и выгибается в моих руках, подается все ближе, раскрываясь моим рукам и губам. Я – уже больше чем я. Распадаюсь на миллионы частиц и, мне кажется, она теряет себя тоже. И находит во мне, как и я нахожу в ней. Мы едины, как и наше будущее. Оно пылает одним огнем, дышит одним воздухом, переплетается в одну искристую энергию, истинно прекрасную в своем сиянии.
Каждый толчок как симфония прикосновений к ней. Я жадный, как лесные пожары и не могу оставить мысль о том, чтобы быть с ней еще ближе, глубже. Влажная и упругая. Тесная и бархатистая. Вдыхаю её выдохи, живу её стонами, горю её прикосновениями. Люблю, будто впервые, будто никогда не прикасался к ней ранее, но знаю, куда и как надавить, чтобы принести как можно больше удовольствия моей девочке.
Любимая…
Ласкаюсь изнутри, задевая все чувствительные точки её тела, слушая симфонию страстных стонов сводящих меня с ума. И в какой-то миг мне кажется, будто я взрываюсь. Все так же оставаясь в ней и с ней, окутанный её чувствами и запахом, надеждами и желаниями. Ощущая её настолько полно, насколько мог бы вообще. Пропитанный любовью к Ней, желанием к Ней, верой и обожанием к Ней. Я все тот же и совершенно иной.
----------
«Чудно…» Её голова на моем плече, а пальцы играют с кончиками волос.
«Почему?» В моих мыслях смешинка, но на деле я серьезен.
«Просто до сих пор удивительно для меня» Она безыскусно правдива и кристально честна, как и воздух.
«Что?» Запускаю ладонь в тяжелую влажную копну волос, и она ластится ко мне, сводя с ума и отбирая частички разума.
«Ты, выбирающий меня»
Её признание обезоруживает, будто срывая последние покровы, и я… Просто уже знаю ответ, но некоторые мысли необходимо облекать в слова и образы, прежде чем они обретут окончательную форму и предстанут перед своим создателем в первозданном, оформленном виде.
«Это было логично, я мог выбрать только тебя во всех мирах…» Хочу, чтобы она сама поняла уже известную мне истину.
«Логично» Дует на мою кожу, вызывая мурашки. «Огонь выбирает Воздух. Это я могу понять»
«Не поэтому» Глупо улыбаюсь, даже не пытаясь скрыть удовольствие от её действий. «Ты одна такая, других нет».
«Думаешь?»
«Знаю наверняка» Целую её в кончик носа. «Как я могу даже смотреть на кого-то еще, когда ты со мной?»
Я уже говорил, что в улыбке моей юной жены живет солнце?

Комната освещена лишь слегка рассыпчатыми мелкими огнями и текущей по стенам водой. Жду. Уже говорил с Раймиром, хозяином заведения, уточнив чего хочу и предложив соответствующую плату. Конечно, бес согласился – а кто в здравом уме откажется пополнить свой бюджет настолько большой суммой за то, чем занимается ежедневно?
Играет музыка, негромкая и плавная, предваряя вход в мир чувственных иллюзий. Я хотел этого – а значит получу. Всегда получаю желаемое. Смею надеяться моя… гостья… тоже обретет именно то, чего хочет. А быть может – даже немного больше.
Тем временем она является. Тонкая, гибкая, неимоверно прекрасная. Сколько ударов сердца я её ожидал? Время мое с недавних пор не измеряется секундами. Смотрит в зеркало, кончиками нежных пальцев прикасаясь к резной лепнине лица. Самого прекрасного из виденных мной в жизни – просто потому, что лицо это принадлежит ей.
Гляжу на нее, пропуская удары сердца.
Один.
Два.
Три.
Наглухо застегнут ворот черного мерцающего платья. Волосы подобраны вверх, открывая мелькание молочно-белой кожи. Смотрит огромными прекрасными глазами. Глядит на меня в упор, жадно пожирая взглядом, влажно проводя кончиком языка между мягких податливых губ, которые мне так и хочется попробовать на вкус.
Четыре.
Пять.
Шесть.
Идет к софе у стены, попутно расстегивая мелкие черные пуговички на вороте платья, уже готового пасть к её ногам. Бедра покачиваются в такт движениям, ткань скользит вниз, открывая совершенные изгибы и расцвеченную узорами молочно-мраморную кожу. Выдыхаю – как мне кажется, весьма шумно – а на деле же едва слышно и ощутимо, но в комнате явно становится на пару градусов жарче.
Семь.
Упирается взглядом в мое лицо, и я задыхаюсь от еще большего прилива желания. Потому что в глазах её бездна и отражение того, что я жажду с ней сотворить.
- Ты опоздала.
- Да, господин, - вопреки словам, в её голосе нет ни капли раскаяния.
- Не боишься заставлять меня ждать?
- Я, в последнее время, боюсь все меньше.
В её голосе отголоски улыбки и море скрытой сексуальности. Так и тянет попробовать на вкус, который – я знаю это наверняка – поразит меня, как делал это и ранее.
Потягивается, как кошка. Гибкая, грациозная, чуть опасная. Да, она точно знает себе цену. И я тоже знаю – она просто бесценна. Тонкие пальчики царапают обивку, а взгляд становится чуть более шаловливым, предваряя падение ткани платья вниз и последующее обнажение тела… О, тут есть на что посмотреть. Белье отсутствует напрочь, лишь тонкая паутинка чулок на стройных длинных ножках четко обрисовывает все контуры и изгибы. И ажурный поясок, придерживающий тоненькие лямочки, льнет к плоскости живота.
Кажется, на какую-то секунду я забываю, как дышать.
- Подойди. – Это мой голос, хриплый и вибрирующий, как камертон.
С королевским, или даже божественным достоинством она встает на мягкий ворс ковра. Переступает ненужную мерцающую ткань платья. Кладет руки на тяжелые округлости грудей и чуть сжимает соски, не обращая ровно никакого внимания на недовольный рык, произвольно вырвавшийся из моей груди. Это я должен сейчас терзать твою плоть прикосновениями, обожать тебя своими пальцами, наполнять дыханием, понимаешь? От немедленного порабощения тебя спасает только сила самого Распутника, заключенная где-то глубоко внизу, в тайных подвалах, знаешь? Четкое осознание и довольство ситуацией царит в её взгляде, приводя меня в неистовство.
Хочу…
Встаю навстречу, не в силах ожидать её приближения на одном месте. Облизываю губы, как змея, старающаяся ощутить вкус жертвы в воздухе. Я – Светлый? Правда? Она наполняет мою суть отнюдь не светлыми желаниями, возможность осуществить которые я поищу сам. И найду. Она чувствует это инстинктивно, выдавая себя легкой дрожью и расширившимися зрачками. Правильно. Бойся моих желаний теперь, ведь ты сама их разбудила.
Снимаю пиджак, забрасывая его на спинку кресла. Кажется, такие я видел еще во времена одного из Людовиков, во Франции, однако, мозг улавливает это лишь секундно. Так, наверное, утопающий цепляется за соломинку в попытке вдохнуть спасительный глоток кислорода. Её руки спускаются ниже, лаская нежную кожу между грудей, нисходя на грудную клетку, живот и, наконец, проглаживая бедра. Уже за одно это зрелище можно отдать жизнь, но… что такое жизнь, если ты бессмертен? Снимаю рубашку, отправляя её вслед за пиджаком. Хочу чувствовать всем телом то, что творю с тобой, ангел мой…
Подхожу, властно дернув ее за волосы, открывая себе доступ к совершенной линии шеи и нежной, почти прозрачной коже. Жадно приникаю, оставляя багровые пятна засосов. Пожираю своим грубым ртом, слушая бессвязные стоны удовольствия и свой собственный торжествующий рык, полный предвкушения и почти физического голода. А её пальцы уже проникли в мои волосы, подергивая пряди. Бессвязное бормотание заполняет уши, напоминая так любимую мною музыку. Одно быстрое движение – она запрыгивает вверх, цепляясь ножками в ажурных чулочках за мой торс, и соединяет их в кольцо, чтобы не упасть. Чуть вздрагивает и трется о мое тело своим. О, Боже…
Подхватываю её под попку не давая упасть, и шумно дышу в шею, стараясь насладиться запахом. Но это невозможно. Желаю поглотить её, растянуть, заполнить целиком и полностью, чтобы она вздрагивала от удовольствия и молила о продолжении. До постели всего два шага, и мы преодолеваем их с фантастической быстротой. А кто сказал, что в Распутнике старшие боги теряют все силы? Я расстался лишь с частью, которой хватило бы, чтобы спалить заведение до тла…
- Не дергайся, - предупреждаю, когда она хочет встать с мягких подушек, потянувшись за моим отпрянувшим телом.
- Не в моей натуре слушаться, - улыбается она.
- Тогда будем учиться прямо сейчас, - я это прекрасно помню, но сегодня мы играем по моим правилам. – Закреплять… повторять…
В моих руках появляются ленты. Длинные мягкие куски бархата, с помощью которых я захватываю ее в плен. Сначала тонкие запястья с крошечной бьющейся жилкой пульса, потом стройные щиколотки уже один раз плененные паутинкой чулок. Заворожено наблюдает за моими манипуляциями, дергает натянутые на столбики кровати ленты и удивленно смотрит на меня.
- Я не хочу быть послушной, - наконец решается на протест. Но уже поздно.
- Ты можешь не хотеть, но сегодня главный – я, - в моих руках появляется длинное перо с закругленным кончиком, - поэтому... я разрешаю тебе... кричать от удовольствия…
Смотрит на меня почти испуганно. Ротик округлился, образовывая идеальный овал, а глаза прикованы к моим рукам и зажатому в пальцах будущему инструменту пытки.
- Думаю, - я взял перо за твердый кончик, оставив пушистую основу, - нам обоим понравится.
Легкий пух коснулся женского лба, обрисовывая алебастровое совершенство легкой кистью. Скользнул к кончику носа, пробежал по прикрытым векам. Ласково мазнул по скуле и сразу же упал к подбородку. Её ресницы затрепетали и в мою сторону метнулся уже заинтересованно-молящий взгляд. Да, ангел мой, я хочу, чтобы ты сама желала этого не меньше чем я.

А почему же только летом? Я всегда жаждю жаждаю ХОЧУ но только тебя моя родная!
Пока мое время честно пожрала работа (но я помню когда у тебя выходной и обязательно буду).

Моя маленькая эгоистичкая жадинка)))

Иногда так бывает) Но ты же знаешь, время на тебя я всегда найду)

А как же. И за это тоже))

Итак.
Сегодня, аккурат 13.07 родилась одна чудеснейшая девушка.
Не будет преувеличением сказать, что без нее меня бы здесь уже не было.
Радость моя, моя Кара. С Днем Рождения Тебя.
Ты мое чудо, Ты же знаешь это?

Хочу еще раз признаться в своей любви к Тебе.


Поздравляю.

Блин. Фейспалм. Два раза.
Мои гербовые цвета - красный с золотом, родная. Привыкай.

Да я не про тебя. Жена моя вот не знает цветов собственного мужа... Крови хочет... Пост пора сдавать, чую))))

Изгибается навстречу. Приподнимает бедра, преподнося себя мне - неистово, неосознанно. Всхлипывает от желания, сводя меня с ума еще больше. И я подчиняюсь её жажде, теперь уже даже в чем-то болезненной, развязывая ленты на тонких лодыжках и целуя пяточки. Стаскиваю чулки, обнажая совершенную кожу, созданную для того, чтобы я мог её целовать.
Смотрит недовольно - я знаю, что желание сосредоточено выше, потерпи, радость моя. Иногда, ожидание не хуже того, что мы получаем в конце.
Целую освобожденную кожу, оставляя влажные дорожки. Покрасневшие от лент лодыжки, широко разведенные коленки, нежнейшую кожу на внутренней стороне бедер... Просто жажду почувствовать её вкус на своем языке, но сперва...
Снова ловко цепляю ленты на ее лодыжки, одновременно подхватывая мисочку с жидким шоколадом. Секунда - и густая сладкая жидкость уже на моих пальцах, жадно и по-свойски обрисовывающих контуры совершенного женского тела. Дергается от ощущений, а потом удивленно наблюдает за моими действиями. Её глаза, огромные и томные, почти затоплены темной каплей зрачка, почти скрывшей ураганную радужку. И на какую-то секунду мне снова кажется, что я тону, и спасения нет, и не будет - не было никогда, ровно с той секунды, когда я попал в плен этого взгляда. Не ищу спасения, но продолжаю движения пальцами. С начала - не касаясь. Выписывая узоры прямо над извивающимся от желания телом, позволяя шоколаду падать тягучими каплями, обнимать контуры, очерчивать впадинки и изгибы...
Густая ароматная жидкость покрывает грудь, превращая её в изысканное лакомство. Ярко-розовый сосок утопает в шоколаде, все еще оставаясь маняще-вздернутым вверх. Бессознательно облизываю губы, зачерпывая новую порцию и поднося к другой груди. Темная сладость капает вниз и, слоистыми волнами, закрывает розовую вершинку. Господигосподигосподи...
Срываюсь, не в силах больше сдерживаться. Мой язык скользит по бархатной коже и погружается в сладость шоколада, смешанную с её вкусом.
Урчу от удовольствия, посасывая розовые вершинки грудей, скрытые густой сладостью. Её стоны как самая чудная песнь ласкают мой слух, подстегивая желание так сильно, что в паху болезненно тянет и дергает. Но нет, я хочу еще немного продлить это удовольствие, такое сладостно-острое.
Вылизываю дорожку к шее, безбожно перепачкавшись в шоколаде. Легонько касаюсь кожи подбородка, оставляя сладкий отпечаток собственных губ. Еще немного - и скулы тоже расчерчены темными мазками. На кончике носа - тягучая капля, которую я оставил легонько прикоснувшись кончиком пальца...
Двигает бедрами мне на встречу, снова заставляя терять остатки контроля. Впиваюсь в губы, даря ту же сладость и её собственный неповторимый вкус. Дергается навстречу, забыв про ленты и с хныкающим звуком опрокидывается на подушки.
Еще немного, хорошая моя...
Спускаюсь вниз, размазывая ароматные капли по бархатной коже. Ласкаю языком, губами, пальцами... Просто схожу с ума от её близости, от такого родного вкуса на языке... Порыкиваю, влажно облизываю, поглощаю. И стремлюсь вниз, к межножью, зная, как подарить ей наивысшее блаженство.
Стоны достигают пика, когда мои пальцы скользят по нежным лепесткам плоти, смешивая её соки со сладостью шоколада. Поглаживаю нежный вход в совершенное тело, чуть надавливая на клитор, отчего она изгибается дугой и протяжно жалобно охает. Да, я хотел этого, именно этого. Чтобы она изнывала от этой жажды так же, как и я, пылала мной...
Боже... Прости меня, родная, с тобой я не знаю, что творю...
Приникаю ртом к её нижним губкам, собирая соки возбуждения, смешанные с шоколадом. Ласкаю бархатные стеночки лона языком. Втягиваю клитор, играя с ним губами. И жадно слушаю её стоны, хриплые и тягучие, будто пропитанные тем же самым шоколадом, который стекает по её коже. Но эта игра уже не удовлетворяет меня целиком и полностью. Я хочу её прикосновений. Чтобы тонкие руки обвивали мою шею. Чтобы гибкие пальцы путались в волосах. Чтобы острые коготки прочерчивали дорожки на моих плечах...
С досадой сдергиваю ленты - с начала с лодыжек, потом - с тонких запястий, для чего приходится оторваться от своего занятия. В награду её ладошки тотчас же вцепляются в мои вихры.

Сбивчиво и хрипло, затягивая остатки моего разума в вихрь желания.
Прижимаю её ближе, теснее, впиваясь долгим поцелуем в податливые губы. Покусывая, посасывая, играя. Она отвечает со всем пылом, потираясь о меня всем телом, требуя и повелевая. И мне совсем не жаль отдать первенство - она слишком эгоистична, поэтому не будет ждать и мучить нас обоих, пытаясь оттянуть и так давно требуемое удовольствие.
Опрокидывает меня на спину, резко садясь сверху с вязким гортанным звуком на губах. И тут же начинает двигаться в собственном быстром и жестком ритме, насаживаясь на меня с хриплыми стонами удовольствия. А меня нет. Я потерялся. Уплыл на волнах удовольствия от её прикосновений, движений, звуков, запаха. И я не хочу ничего иного в своей жизни.
Кажется, мои пальцы впились в простыню, скомкав ее окончательно, а руки напряженно взметнулись вверх, вырвав клок ткани. Изо рта вырываются странные рычащие звуки, которые, впрочем, рядом с ней обыденны. Опирается на мой живот, раскачиваясь все сильнее. Танцует на мне бедрами, сжимая бархатистые внутренние мышцы - это настолько приятно, что хочется кричать от удовольствия. И я не сдерживаюсь, почти срывая голос - поклоняясь ей именно так. Довольно мурлычет, перемежая эти звуки со стонами, и скользит, скользит, скользит... Быстро, мерно, сильно и с наслаждением. Позволяя мне проникать в нее до упора, обволакивая жаром, влагой и упругостью. На грани сознания ощущаю как ловлю её ладони и, поднося ко рту, целую каждый тонкий пальчик. Нам хватает всего нескольких фрикций, чтобы достигнуть пика - слишком долгой и томной была прелюдия. Изливаюсь долго, бурно, пока она раз за разом охватывает меня тугим и бархатным кольцом плоти. И лицо её в этот момент прекрасно.
Обессиленно падает мне на грудь, не делая никаких попыток встать. Лишь запускает пальчики в рыжие завитки на моей груди, перебирая их в такт собственному дыханию.
Горжусь ей. Безумно. Как же много она смогла достичь за последнее время, но так и осталась моим котенком.
Перебираю темные густые пряди, подергивая отдельные локоны. Глажу идеальную кожу спины. Смотрю в небесно-прекрасные глаза. Она просто чудо...

В её голосе нет недовольства, просто констатация очевидного факта.

Посмеиваюсь, глядя на наморщенный носик, который так и хочется поцеловать.
- В Распутнике не работает магия смертных, а магия богов сильно приглушена, - напоминаю я.

Она смеется и мне просто неприлично хорошо. Не так же, как от оргазма, но близко. Слишком хочу видеть её счастливой.
- Тогда, душ!
Подхватываю ее под попку и бедра, практически усаживая на свои руки. Ойкает, будто не ожидала таких действий... лиса.
И мы идем смывать остатки шоколада, потому что страсть смыть невозможно...

Так, ты! Вали, тебя чумадан ждет))))

бебебе