Карта ролевой игры "Тайные летописи Эротикона"

Осколками настоящего мы строим свое будущее, отражаясь в нем огнями своих страстей.

Боль находит отголоски в каждой клеточке. Мышцы внимают ее мольбам, и протестующе ноют.
Мне остается лишь сильнее прижаться к тебе. Так должно быть, ненадолго.
Бери все, что могу дать, и пусть это будет невыносимо. Я отдам. Я подарю тебе, единственному в это мгновение, все свое настоящее и будущее.
Движения твои размеренны и неистовы. Поглощают меня, как огонь, источаемый тобой.
Его языки лижут пальцы ног и рук, заставляя напрягать тело еще больше, стремиться к тебе еще ближе, ведь мне почему-то так холодно, ужасно холодно.
Ты же огонь, почему не греешь?
Что-то шепчешь, а я жмурюсь еще сильнее, отказываясь слышать. Моя боль на пике, я будто леденею изнутри, леденею под твоим пламенным напором.
Разве такое возможно?
И когда морозный страх достигает самое сердце, а твой напор и давление садняще пульсируют в моих глубинах, именно в эту секунду у меня вырывается последний стон боли, выхватывающий потоки слезинок, которые я так старалась скрыть от тебя. Ты не виноват. Не хочу, чтобы ты был виноват.
Как только боль отдаляется, сразу становится жарко, и я в освобождении распахиваю взор и вижу небо.
Мне снилось оно желтым в мире Бога Огня. Мне виделось оно в янтарных отблесках его собственного пламени. Но сейчас оно медленно темнеет. Охру перекрывают оттенки серо-голубых завихрений, таким странным образом согревающие меня еще больше.
Тепло не захватывает медленно, терзая тело, как это было с холодом. Оно почти сразу же взрывается, взывая откликнуться. И я откликаюсь первым стоном страсти после твоего проникновения.
Ты каким то образом знаешь это, притягивая меня к себе на колени. И я исступленно захватываю твои губы в поцелуе, желая передать тебе свои чувства, поделиться, отплатить.
Взбираясь на вершины блаженства, до которых остались лишь считанные мгновения, но они недосягаемы.
И я двигаюсь, выписывая бедрами один и тот же знак, сверкающий в сознании - бесконечность.
И я царапаю твою кожу, подгоняя тебя и себя, требуя и упиваясь.
И я кусаю свои и твои губы, теперь уже смелая, отплачивая тебе за причиненную мне недавно боль. Или это было давно?
Боги, пытка недосягаемого удовольствия кажется такой долгой....

И ждать уж нету сил, я не хочу.
Горю я заживо, но в пепле не сгораю.
Хочу лететь, ну почему же не лечу?
Хочу воспеть тебя и воспеваю.

Ты слышишь эхо? Это мой каприз.
Мой стон на воле крылья расправляет.
В потоках зыбких дней ты получаешь приз.
Все это я. Об этом все мечтают.

Я приглашаю в мир, который мой.
Ты научил летать, а я смеяться.
Твои вершины покорять, в твоих чертогах спать.
И страху впредь запрет, чтоб не бояться.

Я задушу тебя своим потоком сил.
Ты будешь рад тому, что подарила.
Когда небесными слезами оросил
Уже мой мир, с тобою в выси воспарила.

И как бы не был сложен этот путь,
Он пройден в страсти, пламени и боли.
Я не хочу забыться и уснуть,
О, Бог, не дай забыться и уснуть!
На волю я хочу, с тобой на волю.

Прости за эту явь, за этот сон.
Мне не сдержать все обещанья, что давала.
Покину, как и сны тебя, твой дом,
Но буду вечно помнить, я с тобой летала...

Пробуждение

Мое сердце бешено несется, колотит в грудную клетку, норовя вырваться. Распластанная на кровати, в неестественной позе. Почему то хочется свернуться в клубочек, заплакать.
Горевать по тому, что никогда не повторится.
Я ощущаю энергию. Она сплетает нити моих жизненных потоков в канаты и укладывает в пласты, строит меня сильную.
Но только сила не спасет от желаний.
Бог лежит рядом, его руки покоятся на моих бедрах, словно оберегая. Его грудь мерно движется, глубоко дыша.
С трудом поворачиваюсь на бок, чтобы напитать свою память этим образом: пересыщенный и удовлетворенный Эйдан... удовлетворенный мной.
Если бы я видела это в своем будущем раньше, поверила бы? Я была склонна верить любым картинам моих снов. Но эта была такой нереальной... чудесной.
Ласкаю взглядом божественное тело, не желая тревожить его прикосновениями. Но видимо верх берет наследственный эгоизм.
Осторожно, пробираясь сквозь потоки воздуха, ощущаемого мною сейчас каждой частицей тела, как и потоки времени, медленно выводящие свою песню в огненном мире, мои пальцы касаются его кожи в районе локтевого сгиба. Осторожно и трепетно.
Не в движении, а лишь в чистом ощущении тепла, и осознании, что это его кожа. И вижу, как медленно, словно вырастая из центра прикосновения, появляется рисунок, оплетающий вокруг этого места, бледными почти не выступающими рельефами, свои чудные узоры.
Эта картина лишь для меня. Мое маленькое чудо. Будут ли еще такие чудеса в моей бесконечной жизни?
Ответ я знаю и без предсказаний. Нет, не будут.
Придвигаюсь настолько осторожно, насколько могу, чтобы лежать и видеть рождение узоров при новом прикосновении, и их угасание при разрывании тактильной связи. Играю, как малое дитя, стараясь не потревожить, и напеваю ту саму песню, что пела мне моя матушка в своей безграничной любви ко мне.

...И сплетают паутинкой
Сказочные сны
И кладут мои слезинки
На судьбы весы

Спи мой ангел, мир безгрешен
Мир живет любя
Он однажды подарил мне
Ангел мой тебя...


...Тогда я буду стоять на холме и оглядывать мир, как его хозяйка. И я буду Богиней, Темной и Небесной, знающей все тайны. И будут пройдены испытания силой, волей и страстью... И будет падение мира, разрушение связей. Будет встреча двух разлученных возлюбленных - прошлого и будущего. И я буду сражаться на стороне обоих.
Взгляну вдаль, чтобы увидеть блеск кровавых листьев в свете заходящего святила, а потом переведу взгляд на орду, надвигающуюся под закатом Флеймонда. И мое оружие будет готово разить. Оно выльется из моих вен чернеющим шипом, собираясь из капелек графитовых слез смертоносного украшения. И шип выберет целью того, кто покусится на безопасность Темной Небесной, и он поразит врага с легкостью, достойной самой Истины...

Я пробудилась, выплывая из глубин сна, который уже видела совсем недавно. Но теперь он ощущался четче, словно я не только была в том мире, я им повелевала.
Бог все так же мирно спал рядом. И я удивилась соей раскованности - лежать обнаженной рядом с по сути не знакомым мне мужчиной.
Так ли это? Он незнакомец? - прозвенело в моей голове.
После того, что было между нами... он стал первым... самым родным...
Я тяжело вздохнула, ловя эмоции воздуха, пляшущего в моих легких. Оглядела обстановку. Все очень обычно../ по человечески, можно сказать. Огромная кровать - как намек алым пламенем. Мягкие кресла, книги, двери, за которые скорее всего нельзя заглядывать.
Я спустила ноги на пол, ощущая невнятное покалывание и холод. Глядя на свои дрожащие в волнении руки, напряженные бедра, я чувствовала, как тепло раскрывает свои объятья, как будто оно было только рядом с Эйданом. Словно просыпаясь, моя кожа начинала раздражаться на это тепло, хотя я всей душой стремилась к нему.
Неужели это то, что называют конфликтом полярных энергий?
Я встала, и сразу застеснялась. Мое тело сейчас было не только оголено физически, казалось что и нервы оголены, отдаваясь отзвуками в каждой конечности.
Но мне нечем было прикрыться, да и зачем? Это тело принадлежит ему настолько, насколько он сам захочет.
Я прошлась вдоль стеллажа, слегка касаясь корешков старинных фолиантов. Золотые запасы знаний.
В углу высилось большое красивое зеркало. Оно притянуло мое любопытство. Я еще не видела себя новую в зеркале. Сейчас у меня был шанс рассмотреть. Найти перемены.
Не скажу, чтобы я любовалась, но я искала что-то, что ясно скажет мне - перед тобой Богиня. И не находила.
На мне были бледно-серые мазки копоти. Оболочка явно исстрадалась там, в бассейне. Но я не чувствовала тогда ничего, кроме Бога, и наслаждения, что он дарил.
При воспоминании трепет наполнил меня, соски напряглись, и гулко загуляли теплые потоки где-то в животе. Я всмотрелась в свои глаза, они были точно такого же цвета, как небо во время наивысшей точки моего последнего оргазма. И только сейчас я заметила спиральные полосы у себя на шее, они лишь слегка отличались от цвета кожи, словно только рождались, или уже угасали.

Я смотрела, как зачарованная, на татуировку, и находила схожие штрихи с некоторыми рисунками у Зариланны на лице и запястьях.
Бог появился позади меня, прекрасный в своем отражении.
- Теперь я богиня, да? - спросила я.
Он окинул меня взглядом, прожигая насквозь, искушая.
- Очевидно.
- Темная, - с сожалением, не поддаваясь на его оптимизм, сказала я. Он лишь слегка кивнул в одобрении.
Я резко развернулась, отчаяние звучало в голосе.
- Теперь мне не коснуться тебя.
Он плотоядно улыбнулся.
- Это можно проверить.
Все случилось очень быстро, но его поцелуй уже разжигал мои уста, его руки обняли откликающееся тело, и я вцепилась в него, отвечая со всей своей божественной страстью, на которую теперь была способна.

Эшик, спасибо

Папочка

И как же хорошо что это так

Когда чувства страсти захватывают в плен, пути отступления горят синим пламенем.

Я чувствую прохладу зеркала спиной. И снова ты со мной играешь. Прошу, играй...
Вытягиваюсь вся, подобно капельке, паря свободно. Частичка каждая меня стремится полностью к тебе, тобою жить, дышать тобою. Прими...
Не думаю, лишь ощущаю, как горести в прах превращаясь, высушиваемые вздохом до конца, все умирают. Каким-то образом ты мой опять, и строишь мир моих страстей, из них в плавленьи получая тобой желаемые чувства. И это лишь тебе подвластно. Так строй...
И больно как от своего желанья. Так упивалась горем по невозвращаемому, что ныне счастье рождается по новой. Оно цветет татуировками на нашей коже. Так прикасайся...
И кажется, в прикосновениях не просто отражаются свои узоры, они обмениваются чувствами, как мы, общаются, придумывая собственные поцелуи, и правила, запретами которых является между тобой и мною расстояние. Не отступай...
Но ты все ж отступаешь. Ты на мгновение далекий. Взгляд пламенеет, блуждая по телу моему. Оно твое, возьми все без остатка, но только обними опять. Всё забирай...
Раскрой мои секреты, я покорна. Но не томи, не отдаляйся. Люби меня сейчас. Люби...
И ты внимаешь моим мольбам. Не это ль ты прочел в моих глазах? Ласкай...
Твои ладони на моем лице, чаруют, изучают. Отсюда и до глубины моей вселенной не будет слаще этих прикосновений, и токи их бегут по венам вместо крови, они врываются в сознание, и управляют легкими, дыханием. Ну, изучай...
Хочу раскрыть тебе всю правду - что для меня твой взгляд, ласкающий, крадущийся в моей ночи, твои неслышные слова, которые читаю я в ростках татуировок, и тишина твоя, рожденная Великой Пустотой, что это все кричит, горит и обжигает, оглушает. Слышишь? Оглушай...
Я выдыхаю стон. Ты нужен мне...

- Ты нужен мне!..
Мечтай со мной...
И мне не важно больше думать, и волноваться об устойчивости тела, о ровности поверхности, что под ногами. Я отдаюсь твоим прикосновениям всецело. Я отдаюсь тебе...
Парю в вершинах ощущений, которые переполняют. Испей до дна, все чувства высуши сполна, и подари мне новые. Всё больше, больше. В твоем огне горю...
Я тяжело дышу, и тело все танцует, неспешным ласкам подчиняясь. Не знаю, как мне ближе стать, я не могу за гранью ухватиться, чтобы скорей преодолеть ее. И я внимаю....
Потоки мысли так неуловимы в голове, касание волос тревожит кожу, внутри усиливая трепет. Качаю головой, и прижимаюсь к прохладе зеркала щекой, цепляюсь за свое сознанье. Я ускользаю...
Ты шепчешь мне, ты хочешь что-то. Но я не знаю, лишь ощущаю твое дыхание на коже, и томное биение во мне. Ты ласково приподнимаешь ногу мне. Я подчиняюсь...
Ласкаешь клитор языком, целуешь влажно бедра, губы, сочащиеся соком для тебя. Я испаряюсь...
Я не выдерживаю, не могу. Умру, ты воскресишь меня всей этой пыткой, чтоб мне истлеть опять, ведь ты касаешься меня внутри, почти, играешь струнами моей души. И я пою тебе...
Ты снова требуешь внимания, прости. Я понимать отказываюсь слово. Пусти меня, как я тебя в себя пускаю. Ведь я тебя пускаю...
Ведь ты уже внутри...
Но требуешь ответа, и жаждешь от меня, чтоб повторила это слово. Я повторяю...
- Еще...
Молю...
Играй со мной... прими... и строй, и прикасайся. Не отступай, всё забирай. Люби... Ласкай... Всю изучай... И обжигай, и оглушай... Со мной мечтай...
Меня вдыхай, и покоряй. И выплавляй, как только хочешь. Меня целуй, рисуй и сочиняй... Испей меня...Имей... Желай...

Сверкнут небесной радугой во взгляде твои движения во мне. Я обниму, стремясь продлить всю полноту своих пустот.
И в упоении забуду, что ты не мой, что Бог, и что таких как я, их было много. Что все не вечно, а истома бесконечна...
Я оплету тебя собой, ведь мы с тобой сейчас едины. И буду слушать в тишине, как ты живешь во мне.
И буду выводить узоры нашей связи на плечах и на спине. На бронзовых щеках, в твоем бушующем огне.
Я буду бабочкой порхать, любуясь даром, что ты мне дал. И наслаждаясь тем, что ты даешь. Я возведу мечту сама.
Взорвусь миллиардами святил, и сникну, как под ураганами дома. Или растаю, как от пламени свеча.
Ты заберешь, не ведая, весь мой покой. Ты разобьешь мои преграды, войдешь в мой мир и навсегда останешься там господином.

Ты жизнь моя. Душа моя. И в этот миг я так люблю тебя.

***
Эйдан покоряет меня с каждым мерным толчком. Цепляюсь, как могу, окутывая его не только ногами, но и крыльями.
У меня есть крылья!
Они прекрасны. Возможно, я не видела никогда ничего прекрасней.
Но ведь я так не люблю летать...
С ним бы я летала всю свою бесконечность.
Я смотрю на его сосредоточенное лицо, упиваясь ощущением его гладкой кожи под пальцами, трения его члена внутри. Капельки влаги испаряются с его спины.
Истома пожирает меня изнутри. Мое тело живет своей жизнью. Оно желает само, думает само, чувствует самостоятельно.
Спина выгибается под его пальцами, ягодицы стремятся на встречу его движениям. Ноги болят от напряжения, но прижимают сильнее с каждым его отдалением.
Но главное - импульсы, врывающиеся волнами, как энергетические лучи, проникающие все глубже по мере того, как Бог усиливает давление, ускоряет движение.
И грань мелькает перед моим внутренним взором все ближе, заставляя тереться лицом о его шею, запускать пальцы в пряди огненных кудрей.
Мой стон звенит, пульсируя в унисон с внутренними стенками лона, когда я достигаю разрядки.
И словно крепкие нити, что-то притягивает меня к Эйду ближе, чтобы он был еще глубже.
Но мой Бог не удовлетворен, я чувствую, как сильно он сдерживается, не желая встречать экстаз со мной. Почему?
И в следующий миг я ощущаю, как мои ноги больше не удерживают его, под коленями мягко, а руки опираются на изголовье нашего ложе.
Эйд позади, и снова наполняет меня собой, обвивая руками мое тело, теребя горошины сосков. Проникая пальцами к клитору, рисуя там вязи татуировок.
Его погружения резки, но выходит он медленно и томно. Еще одна пытка для меня.
Новая поза, новые ощущения. Он кусает мою шею. Я обнимаю его своими крыльями, они горят вместе с ним.
Движения нарастают, и теперь и Бог подходит к оргазму вплотную.
Не хочу его отпускать. Никогда, ни за что. Впиваюсь ногтями ему в ягодицы, царапая, подавая бедрами назад, кусая его губы, когда он стремится ко мне поцелуем.
И вот толчок еще одного моего оргазма. Как будто внутри разрываются вены и горячая кровь, прожигая внутренности, изливается на волю.
Мне щипет глаза, они пылают, я жмурюсь. Когда он исторгает свои истоки в мое лоно, я нервно вбираю все до последней капли.
Мы замираем, тяжело дыша. Он перекидывает мои волосы мне через плечо, целует мой затылок, обдавая жарким дыханием волоски у основания шеи.
Он не стремиться покинуть мои глубины. И я не хочу этого. Он сможет разжечь желание вновь, достаточно лишь еще раз взглянуть мне в глаза. Еще раз подарить узоры холмикам грудей пальцами, губами. Он искушает лишь одним своим сильным объятием, шумным вдыханием моего запаха, оттягиванием моих волос, больно, но так эротично..
Я готова упиваться им снова и снова. Пока он готов мне позволять это.

Сколько разговоров было про нашу первую карту. И удостоился ею не кто иной, как густо населенный и популярный среди нас Шезгарт))))

Ну вот))) Могу обрадовать жителей Эротикона (сама радуюсь очень ) - КАРТА ГОТОВА!

даю два варианта размера)


пысы: символов не ищите, их нет) когда будут - мы добавим

Всем огромное спасибо за помощь, поддержку и за столько похвалы в мой адрес

Матушка, тебе отдельно скажу - если бы не ты, ничего бы не было

Я бы не смогла так писать с кем-то другим, я уверена в этом

Главное, что это только начало))) я про карту и будут еще, и мы сами все творим

Свет не живет без темноты.
Как тени порождает он,
Как поглощают ночи дни,
Я наполняю явью сон...

Пересыщенные, на время удовлетворенные, мы лежали рядом, не желая отдаляться друг от друга. И не было ничего интимнее этих объятий.
Моя щека на его плече, ноги, закинутые на его, руки на мужской груди. Его пальцы в моих волосах, и выводящие трепетные импульсы на спине.
Я прокручивала в голове опять и опять, как он произносил мое имя. В голосе звучало благоговение.
Мое имя еще никогда не было надеждой и проклятием одновременно. Я звалась Карой, но для него была спасением.
Пламя, что пылало в его глазах, - пылало для меня. И я каким-то образом знала это.
Просто он давал мне понять это снова и снова, целуя, обнимая, лаская.
Я знала, что он мой. "МОЙ" - звенело в моих ушах, заполняя меня, окутывая, но я боялась произнести это вслух.
Кто бы мог подумать, что выбор, сделанный в пользу познания целительной страсти, как жизни, и рождения во мне Богини, станет погибелью для меня?
Ведь без него я, как цветок без объятий солнца, погибну. Он - мой огонек в мраке ночей.
В какой-то момент нас обуяло чувство намного более сильное, чем сама страсть, любовь.
Что-то более глубинное. Потребность... Необходимость...
Если бы мы обоюдно не желали этого, то татуировок бы не было.
А они все цвели, распуская свои бутоны прикосновениям, лаская кожу изнутри, сплетая узоры почти по всему телу Бога... и моему.
Я любовалась этим доказательством моего триумфа... но его победы. Ведь он покорил Кару Небесную... отныне и навсегда.

В эту минуту я наслаждалась покоем, теплом его объятий, электрическими импульсами узоров, нашим дыханием, биением сердец.
А в следующую мне уже хотелось вызвать Бога на словесный поединок, быть взбалмошной и эгоистичной. Познать его и позволить познать себя.
Не расслабляться же ему в самом деле? Ведь он не сможет от меня избавиться теперь. Ведь я хочу его, а я дочь своего отца и получаю то, что хочу.

Так тихо и сладко звучал его хриплый голос, когда он, словно из самого сердца, просил у меня остаться с ним.
И его слова являлись настолько собственническим порывом, что я возжелала его с еще большей силой. С такой же собственнической.
Я лишь взглянула на него и выдохнула прямо в губы одно слово: да. И дальше был томящий поцелуй, яростный и глубокий.
Его язык проникал так, как совсем недавно его член проникал в мое лоно. И мне казалось, что я вновь испытываю всю наполненность им, не ощущаю себя пустой... одинокой.
Я была желанной, и не было никаких противоречий. Я хотела быть его трофеем в победе. Принадлежать и быть игрушкой, быть его женщиной.
Ведь он открыл во мне эту женщину. Неистовую с ним, горящую только с ним.
Хотя ума не приложу, чем он заслужил, или провинился?, что судьба ниспослала именно меня. Но заслужил навеки. А я?
Сейчас я была целой. Прежде мне не хватало кусочков-пазлов для ясности картины, чтобы собрать мои желания и цели. Он не только подобрал в пустоты нужные фрагменты, он раскрасил картину ярчайшими красками, своими, он дополнил меня и напитал.

И мне хотелось смотреть на него долго, изучать каждый рельеф тела, рассказать все самое важное, и сболтнуть лишнее.
Но я упорно прятала взгляд, скрывая глупые мысли.
Я чувствовала, что для него все так же особенно, но я так боялась ошибиться.
И лишь впитывала его близость, становясь безумной в необходимости в нем.
Эйдан оголил меня настолько, что я не могла снова выстроить стену самовлюбленной гордости, с ним я стала уязвимой. Именно в этот момент стала.
И ни мой отец, ни Зариланна не гордились бы мной сейчас. Ибо я была слабой, и смертельно боялась конца нашего единства.
Я бы согласилась быть безвольной для него, но в то же время мне хотелось, чтобы я была нужна Эйду со всеми своими недостатками.

- Ты настолько красноречиво молчишь... - наконец вымолвил он, нарушая тишину.
- Что тишина давит? - прошептала я в продолжении.
- Иногда в тишине и покой, и таинство. Но бывает, когда тишина - враг. Ты что-то надумала себе.
- Ты же Бог, - отмахнулась я, - вот и узнай сам.
- Посмотри на меня, Кара, - приказ или просьба?
Я могла бы поступить, как трусиха. Но я запретила себе быть ею. И хотя рядом с ним это было практически невозможно, первую битву я выиграла - я взглянула на него.
Глаза горели, и столько чувств было в них, что я вздрогнула, когда его рука легла мне на затылок. Он лишь слегка придвинулся и припал к губам в легком, успокаивающем поцелуе.
Когда потоки электрических рисунков перестали, касание губ прервалось, он вновь устремил свой взгляд на меня.
- Все изменилось с нашей встречи.
- Что именно?
- Все.
Я медленно отстранилась, выравниваясь в сидячем положении, замечая как нехотя он отпускает, но не прекращает касаться спины.
- Что могло измениться для тебя, Старшего Бога?
- Все, - повторил он.
- Я уже ненавижу это слово.
- Ты ведь понимаешь, - Эйд потянул меня за руку обратно в свои объятья, и по ней росписью разрослись вязи татуировок, - эти символы соединяют нас. Это Судьба.
Я оказала сопротивление его напору, стремясь вырваться. И почему я вдруг стала такой? Он разрушил наш покой.
- Судьба. Это слово тоже ненавижу. Судьба как обязанность, не желание...
Эйд уступил, как мне показалось, потому что моя рука стала свободной, но в следующий миг я была прижата спиной к матрасу его могучим телом. Он возвышался такой сильный и грозный.
- Сколько ненависти. А как же другие чувства? Любовь?
Мой настрой опять сменился, решительность пропала вмиг, оставив место лишь любопытству.
Может быть это все из-за обретенной божественности? Мое настроение меняется так резко и так часто.
Его следующие слова стали для меня глотком живительной влаги... Или огня...
- Я так тебя желаю, жажду, что мне больно от этого. Все что нужно для твоего счастья - требуй. Ты для меня теперь важнее всего.
И я расплакалась, как маленькая девочка. И стало жутко стыдно и обидно, хотя плакала то я от счастья.
Он улыбнулся, иссушая мои слезы легкими поцелуями.
- Не плачь, - прошептал он.
- Мой, только мой - лишь радостно простонала я, обнимая его за шею и вдыхая любимый запах.

Я, скрывая от всех светлых чувств, что омоют,
Раскрываюсь тебе и горю пред тобою.
Ты забудешь других. В этот миг я решила.
Страстью бешеной вспыхнет воздух мой темнокрылый.

И если это дивный сон, то я хочу навек забыться...

Эйд обнимает и шепчет на ухо, что мой.
Мой... Мой... Только мой... - поет мне сердце, отбивая свой собственный ритм. И слезы никак не желают стихать.
Повсюду, где его руки, губы, алчущий язык касаются меня, татуировки сплетают узоры, и мне кажется, что это клейма, повторяющиеся многократно, прожигающие в сердце: поцелуи МОЕГО Бога.
И мне мечтается, что они останутся навсегда, как доказательство, как ласка его самолюбия на моем теле и ответ: я ТВОЯ.
Сопротивлению нет места в новом акте нашей любви. Мне кажется, что он не просто ласкает, что он лакомится, растягивая удовольствие, расписывая мое тело, пытая языками своего пламени.
И я томлюсь и теку, как если бы стала раскаленной лавой, поглощаемой Эйдом.
Его шепот, многократно выплетающий из тишины звуки моего имени. Его пальцы, исследующие все мои территории, повторяя каждый контур моих карт, лаская возникающие вязи, словно пытаясь догнать их и запечатлеть на все оставшиеся времена.
И мои припухшие губы, терзаемые желанием изучать моего Бога. Любить его рельефы, горы и равнины, припасть к коже, и упиваться, источая всхлипы, внемля всему происходящему.
Бедра сами раскрывают доступ к лону, вздрагивая, когда Эйдан тягучими ласками подкрадывается к средоточию моих желаний. Его уста касаются моих век, щек, скул, завлекая своей нежностью, словно играя в прятки.
Отвлекая настолько, что медленное вторжение становится неожиданным, тем самым захватывая всецело, вытягивая протяжные стоны от такой искушающей пытки.
В момент, когда я уже готова царапаться и кусаться, ожидая, что вот он наконец начнет обратный отсчет пути, давая надежду на постепенное ускорение поступательных движений, Бог замирает.
И я готова впиться в губы до крови от досады и злости, и умолять его всеми желаемыми им способами.
Но он касается виска, убирая с моего лица влажные волосы, и лишь требует взглянуть. Я подчиняюсь, встречая его огненный взгляд, наполненный и нежностью, и страстью, и неудовлетворенным голодом.

О! Я верю, - хочется крикнуть, чтобы он наконец начал желанное мной движение. Но из груди исторгается только недовольный стон. Я выгибаюсь, потираясь набухшими сосками о божественную грудь, в надежде разрушить его сосредоточенность и невозмутимость. - Поверила еще в тот момент, когда ты любил меня пламенем взгляда, признаваясь в своем поклонении. Поверила, когда поняла, что могу потребовать твою жизнь, и ты отдашь ее, подчиняясь моим желаниям ты станешь смертным. И я буду беречь этот дар, ведь сейчас я знаю, что дарю тебе так же свою душу. О, Боги! Прочти мои мысли, молю, прочти, потому что у меня нет сил ответить словами.
Прочти...

Я не знаю, смогла ли я сказать все это, но Эйд наконец отвечает моим обеспокоенным и ищущим движениям новым вторжением в мои глубины. Он делает это так же медленно, лишая меня воли, разбивая мысли, выискивая очередным заходом новые места, жаждущие его прикосновений. И мелкие электрические потоки вбираются каждым нервом внутри, чтобы по пути вне сплести тугие канаты, оплетающие меня. Разрывающие кожу, позволяющие светиться всем естеством от охватывающих взрывов оргазма.
Хочу любить его с таким же исступлением, и ничего не могу поделать с этим желанием. Подчиняюсь ему, лаская губами и языком, находя свои лакомства, запуская в огненные пряди пальцы, вдыхая их аромат. Нервы словно обостряются, давая возможность ощущать многое на фоне всепоглощающего.
Он позволяет мне, я властвую и изучаю. Под моими руками рисуются узоры, они будто перебегают с моих пальцев на его кожу, упиваясь страстным обменом. А кожа трепещет под ласками татуировок. Слизываю новый для меня, но заведомо любимый, пряно-соленый вкус огня с его кожи. Нахожу приятное счастье от его шумного дыхания, теперь уже его нетерпеливых пальцев в моих волосах. Я касаюсь бережно и неопытно, но страстно и горячо. Влажные губы находят божественный орган - венец пути моих исследований. И он бы мог напугать своей силой и мощью, но не меня. Мне кажется, что я принимала его столько раз, любила своими глубинами.
Плохо помню лекции Похоти, которая в свое время не упустила возможности развратить юный разум доставучей дочери Верховной Жрицы, потому действую по наитию.
Ласкаю и пою ему оду, вбирая в рот, следуя за говорящими урчаниями Бога. Ощущаю несравнимую гладкость обволакивающей его кожи языком. Наслаждаюсь неудовлетворенными восклицаниями Эйда, когда прерываюсь, чтобы вновь залюбоваться на вспыхивающие, словно рождающиеся в черном огне, ростки татуировок на члене.
Но на то он и Бог, чтобы отнимать у меня господство, когда ему вздумается. Я не сержусь, ведь его собственнический рывок приводит к тому, что его естество вновь внутри моего.
И он снова любит меня, на этот раз неистово и требовательно, словно наказывая за пытку, которую я ему дарила.
Ну чтож, теперь ты знаешь почему так неистова и я.
Забываю кто я, что я, зачем... Не важно, где и почему.... Лишь только важен он сейчас, он навсегда, мой Бог.

***
- Так странно... - нарушила я целительную тишину.
- Что? - хрипло отозвался Эйдан.
- Я меньше недели взрослая. Эти волосы, глаза, видеть их в зеркале... Я еще даже не успела привыкнуть к этому телу, приспособиться. А уже нашла свое счастье.
Грудь под моей щекой вздрогнула от легкого смеха.
- Тебе повезло. Мне пришлось ждать много много больше.
- Но все эти годы ты же не был одинок.
- Ревнуешь? - ирония в голосе.
- Нет, - честно ответила я, - скорее сожалею. Я три тысячи лет пряталась в белоснежных стенах Храма по собственному желанию, хотя могла быть с тобой. И ты бы ждал на три тысячи лет меньше.
- Прошло в прошлом, котенок. Не стоит о нем жалеть. Только твоему отцу дано изменить былое. Но даже он не рискнет, это очень опасно. Главное, что мы вместе сейчас.
- Сейчас - это мало.
- Наше сейчас будет длится долго. Обещаю тебе.
В его голосе звучала уверенность, придающая мне сил. Не знаю, чего я боялась, ведь я уже знала, что его потребность во мне не меньшая, чем моя в нем. Но все же, мне было не по себе.
Мои конечности затекли, я пыталась незаметно сменить позу, но несколько мгновений спустя, мне вновь становилось неудобно.
- Что ты все ёрзаешь, непоседа? - наконец не выдержал Эйд.
И я ответила первое, что пришло мне в голову.
- Хочу гулять, - выпалила, приподнимаясь и глядя ему в глаза, и тут же начала оправдываться. - У меня странное чувство, словно что-то гложет. И еще, только не смейся, мне хочется посмотреть, что стало с бассейном.
- Ты не помнишь, что с ним стало? - удивился он.
- Лишь урывками. Не могу сложить в полную картину.
На что Бог ухмыльнулся, но резонно заметил:
- Ты была занята.
Я хлопнула его по груди, вызывая еще больше смеха.
- Как будто ты не был.
- Был, но все же заметил все разрушения.
Я не обиделась, пусть издевается. Но я наказала его, вскакивая и отдаляясь, стремясь к окну и виду, что открывается там внизу.
Его движения не привлекли меня, пока на мои плечи не опустилась легкая ткань, обволакивая тело без усилий с моей стороны. Оказалось, что Эйдан уже оделся сам и одел меня.
Удобно.
- Хорошо, мы пойдем гулять, - торжественно заявил он и потянул меня из комнаты.
А я лишь на прощание удостоила грустным взглядом ложе нашей долгой и нескончаемой любви.

Преодолевая расстояния...

Игра в догонялки. Легко сказать. Бегать же не надо, надо наоборот остаться на месте, а что делать потом?
Эйд исчезает в своем свете, и мне сразу становится так грустно, одиноко... и пусто.
Ненавижу его за это. Он в одно мгновение рушит мое счастье. Бью кулаком в стену. Скажете, чисто мужская реакция? Отнюдь.
Физическая боль. Она отрезвляет. От самой себя тошно. Вместо того, чтобы действовать - развожу нюни.
Прислоняюсь лбом к гладкой поверхности, закрываю глаза. Ощущаю, как боль растворяется, убегая волнами по пальцам вне. И тут же чувствую эту силу, тянущую меня сквозь пространство.
Будто мои новые мышцы, управляющие моим разумом, они сокращаются, дышат, они требуют, вбирают меня.
Смотрю на пальцы рук, ощущая их отдаление, увеличение расстояния между тем, что я вижу, и тем, что осознаю. Представляю, как пальцы расписывают узоры его прикосновений. Прикосновений моего Бога.
Где-то на задворках сознания твержу себе, что Богиня. Безостановочно, его голосом. Что мы будет вечно вместе, что нас ничто не разлучит.
Он рядом, целует, обнимает, любит. Стремлюсь к нему всем своим существом, готовая вобрать его ласки.
Я сокращаю новые мышцы. Они слушаются, притягивают, отдаляют, рвут все ощущения реальности.
И в этот миг меня охватывает страх. Потому что мгновение длится и длится, пустое, неизвестное, бескрасочное и бесцветное. И оно для жизни, как нехватка воздуха для вздоха - исход, который страшит своей неизбежностью.
Когда вздох удается, как искра для моих глаз, передо мной возникает Эйдан. Ничего не замечаю, потому что он - моя обитель. В его огне сгорают и страхи, и воспоминания страхов. Я лишь обнимаю своего мужчину, и теперь знаю, что найду его, где бы он не был. И все, что нас будет разделять - это еще одно мгновение неизбежности, еще одна ее вечность.
Он отвечает объятием, и я наконец расслабляюсь, вспоминая, зачем мы решили покинуть уютное ложе.
Любопытство - не порок. Это мера выживания. Открываю глаза и замираю.
Разве так все было? А где янтарь, охра? Вокруг буйство красок, небо серое, зелень. Стеклянные остроконечные скульптуры, скрытые водой. Разве вода не испарилась? И лишь яркое святило слегка золотит поверхности.
- Твой мир был другим, - вырывается у меня.

Голос неуверенный, и мне становится не по себе. Хочется оправдаться. Теперь мир обычен, нет яркого, бросающегося в глаза, понимания, что находишься в мире Огня.
- Я всё испортила, - говорю с сожалением. Я любила тот мир, потому что он был сплетен из его чувств и желаний. А что теперь?
Бог качает головой и обжигает взглядом.

На мгновение застываю, а в следующую секунду пячусь, преодолевая притяжение, желая спрятаться. Новая боль. И теперь он причиняет ее сознательно. Что-то рвется. С ним я настолько чувствительная, что презираю себя за это. Не будь это так, мне не надо было бы обнимать себя, сдерживая всхлипы отчаяния.
- Ты меня отсылаешь? - хотелось лишь констатировать факт, соглашаясь со своими страхами. Конечно, разве могло быть по другому? В момент, когда счастье становится для меня реальностью, все ускользает, сыпется песком сквозь пальцы. Но получается жалобный вопрос. Все чувства наружу. Хочется заорать, солгать, отвернуться, исчезнуть.
Но он не дает. Движения Эйдана стремительны. Его голос сильный, он стучится ко мне. И я пускаю, не могу не пустить.

- Но ты не идешь со мной, - возмущаюсь с манерой, совсем не присущей, по моему мнению, богине. Но я уже решила, что этот мужчина всюду оплетен моими правами. Я их предъявила. Я потяну его за нити, он последует за мной.
Он притягивает, обнимает. Сопротивление бесполезно, потому я лишь ищу логику в его словах. И нахожу ее в каждом.

Это правда. Сейчас я опасна с безграничной силой, которая мне не подвластна. И ведь Лана собиралась обучать меня дальше. Не думала же я в самом деле, что из-за того, что мы подошли друг другу так идеально, он выдержит какую другую темную энергию рядом? Я точно не знала, что испытывают разнополярные Боги от воздействия энергий друг на друга, но знала из воспоминаний отца, что это лишь терпимо. Я не заставлю Эйда терпеть неудобства из-за своей прихоти, насколько бы эгоистична не была моя сущность, а она была таковой лишь наполовину. И в данном случае эта половина сдавалась под напором более положительной.
- И что ты будешь делать без меня? - интересуюсь, потому что все в нем мне любопытно.

Еще одной, из многих других, которые он коротал без меня, в объятьях других женщин. Я все-таки ревную?
- А другие? - не удерживаюсь от вопроса.

Так и хочется спросить - а если меня не станет? Но сдерживаюсь. Это опять больно, если представить мир без него, не желаю даже представлять. Потому не желаю, чтобы он представлял. Лишь соглашаюсь с его словами, признавая свое маленькое поражение. А была битва? А какая разница?
Эйд тянется поцелуями, ластится, я отвечаю.
Это так все волнительно, счастье и горе сменяют друг друга резко и ярко. Это неудобно, ощущать все более остро. Видимо, увеличились не только силы, но и эмоции.

Наставляет, уже уверенный, что у меня выйдет. Я явно слышу это в его голосе. Но я однажды лишь докричалась до Ланы. Это было странное и сложное действо, в силу неосознанности с моей стороны. И никак не вспомнить с точностью, почему оно получилось. Припоминаю только, что была зла, у меня не выходило призвать ее, а положение было отчаянное.
Сейчас он был рядом, боль от расстояния мелькала на горизонте, но я пока не хотела злиться на него за это. Предполагает ли Эйд, что есть возможность после укрощения силы не остаться такими же подходящими друг другу, как сейчас? Как он там говорил? " Великая Пустота знает, что нужно её детям."
А я знала, что ничего не изменится по окончании учебы. Он будет нужен мне и тогда, как сейчас. Так же, как знала, что он услышит.
Теперь уверенность в нем, и в себе - залог моего спокойствия. И я буду уверенной.
Я прижалась щекой к его груди, и, не давая себе отступить, выпалила, ментально наращивая громкость:
Я люблю тебя.
Девочка моя! - тут же расцвело у меня в голове. Эйд притянул мое лицо, обнимая его и руками, и счастливым огненным взглядом. - Как же я люблю тебя!
Его поцелуи опалили меня, выжигая его имя знаменем в моей душе. И я буду носить его гордо.


***
Мы перемещаемся в обитель Богини Истины.
В пустоте я держалась за него так крепко, что у меня затекли руки. И слиплись ресницы.
Разлепляю я их, когда он чуть отступает, беря меня за руку. Чуть пожимает ладонь, словно подбадривая.
С ним я одна, но с другими я совершенно иная. Мои чувства закрыты для них. Им не познать меня так, как Эйдан, и не понять.
Потому смотрю настороженно и чуть агрессивно.
Окружающее странно. Пушистый охровый ковер под ногами, сам пол зеркальный. Обстановка скудная, словно поставили лишь самое необходимое... на данный момент.
Бог Времени и Богиня Истины - каждый встречает нас по разному. Зариланна с неким любопытством, но будто сквозь дымку. Отец настороженно, и в точности так же агрессивно, может даже более.
- Интересно швыйхты пляшут, - выдает Лана, потирая кисть руки.
- Ты прибыл как раз во время, чтобы погаснуть. - Шипит папа.

Лесенка И я тоже счастливым пельменем (это типо я) прилетела поздравить тебя с датой важной, ибо стала в нужных местах крупнее, взрослее, умнее, и все к этому прилагающееся

Подарки мои скромные, но от чистого темнейшего сердца, так что принимай))))

Нарыла в одном источнике, вам пополнение в

и еще небольшой, но царский запас


С Днем Рождения, Бесовочка!
Твоя Карусёнка

Моя боль вырывается наружу в тот момент, когда отец наносит первый удар.
Боль за того, кого я люблю всем сердцем.
Эйд принимает пощечину. Темная энергия разрывает кожу и мышцы, оставляя после себя рваную рану, сочащуюся золотым ихором.
Мой ступор превращается в отчаянный крик в разрушающейся пустоте:
- НЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ!!!!!!
Встаю между Старшими Богами. Глупо, но мне все равно. Не задумываюсь о возможном риске, просто это не важно. Чувствую, что Эйд пытается отгородиться от меня, словно защищая. Защищая не только от последствий, но и от причин. Какое они имеют право так поступать со мной? Как они могут ставить меня виновницей?
Да как вообще наша ситуация могла разрастись до столкновения двух старейших?
Между их яростью и моим отчаяньем такая малая разница сейчас, потому что и оно постепенно перерастает в ярость.
- Я не позволю вам драться из-за меня! Папа!... Эйдан....
Последнее с мольбой. Не могу не смотреть на его затягивающуюся рану. Не могу не думать о новых...
Ловлю его взгляд, но почти не вижу глаза. Их постепенно затягивает пламя жажды ответить.
Где-то рядом раздается голос Зариланны. Она тянет меня назад, убирая с поля битвы.

Хороша беседа: делать друг в друге дыры, не разбираясь. Давайте, допустим трескающийся покров планеты и тогда начнем разводить панику... Только тогда я умываю руки!

Тем временем ярится отец. В руках Эйдана появляется плеть, объятая пламенем. Его лицо светится улыбкой.
Не хочу смотреть! Не могу отвести взгляд.
В момент, когда змея плети со свистом обрушивается с невероятной скорость и силой на Бога Времени, я стремлюсь вперед, и врезаюсь носом в преграду.

Выдает Лана. Снова стебется!
А мне это не шутка. Прозрачной стеной преграда стоит между мной и разрушительной схваткой дорогих мне Богов.
Нет! Только не так! Я начинаю колотить по щиту руками.
- Пусти меня к ним! - отчаянно рвусь сквозь плотное пространство.

Раздается позади меня. Пепелю взглядом незнакомку. Да она законченная трусиха! А еще Богиня. Тьфу!
- Пусти!!! – вновь атакую преграду, повышая звук голоса.

Да мне плевать на себя!!!
- Они поубивают друг друга! Пусти меня, Темная! Пусти! - пытаюсь пробиться чуть дальше, но ответом мне лишь вибрация щита. - Да чтоб Шурик все твое оружие заныкал! - летит проклятие в Темную. Отец вновь уходит от хлыста, нападая. Не выдерживаю всей нелепости происходящего, с упреком давлю на логику, обращаясь в самую гущу схватки. - Ты мне отцом лишь три дня назад стал! Еще под домашний арест посади! Ты мне сам мужичину выбрал! И недоволен?!

Этих взрослых бы в ясли, в разных концах Великой Пустоты!
- Эйд, не смей. Это же твой брат! Мать моя Жрица! Она не одобрит увечий Лэйда!
И на кой тьме я вообще пытаюсь противостоять их решению? Почему мне не все равно? Было бы намного проще. Вон, как Ланке.

- Легко тебе говорить, Лана, - пытаюсь скинуть ее рука с плеча. – Ты не умеешь любить. И НЕ ПОНИМАЕШЬ!

Какая сейчас разница? Ну да и что? В ответ лишь киваю.

Вновь вякает. Вот так бы и огрела всей своей яростью!

Смеется. А мне не смешно! Я причина! И какого следствие!
Как приятно наблюдать за рукоприкладством двух братьев по моей вине.
Я виновата! Кругом и всюду. Да чтобы вас покарала высшая инстанция!
Настороженно наблюдаю, как мой Бог меняет физическую форму, и мне становится страшно. Волосы Лэйда испаряются под порывом температур, кожа местами обугливается, местами пузырится. От здания пылью летят ошметки. Руки отца кипят в тот момент, когда он запускает их в самую гущу истинного пламени Огня.
И мои слезы сами струятся по щекам на встречу земле. Я больше не могу смотреть. Не могу...

***
Пустота не имеет цвета, не имеет температуры.
Ее прошлое и будущее в настоящем, а настоящее в прошлом и будущем.
Ее смысл не в переменах, но и не в постоянстве.
Она имеет задачи и решения. Вопросы и ответы. Она - истина и ложь в единой любовной агонии.
Не ощущается и не воспринимается, только пока Сама не захочет.
И тьма подвластна только Ей одной. И тишина желанна. Ведь Она сама перед тобой.

Как эхо в ночной разбивается мгле,
Так я в Пустоте собираюсь в осколки.
И трепетно долго я слушаю только,
Как голос ее разливается в тьме...

Омоет потоками вечных пустот,
Священно касаясь меня своей дланью,
И ласково манит, и яростно ранит,
К истокам начал за собою ведет...

Таларра...

Это из-за тебя столкновение, дитя? - томно выхватывает темнота, словно любуясь каждым словом, кистью рисуя образ.
- Моей вины нет. - Отвечаю гордо.
Взмах бледной кисти, образ отчетливее. Черная материя окутывает и обнимает изящный стан. Как скульптор, боготворя своё возникающее творение. И я вижу Ее... Матерь...
Да, ту, что меня растила. Но и ту, что создала. Чувствую Ее, как саму себя. Внемлю Ее словам, опутанным красками жизни лишь мимолетное мгновение, желаемое Ею.
Сияние новой Богини - редкое явление. Ты так молода, мое дитя. Прекрасное творение самой себя. Твое рождение тайно. - Тут же образ матушки покрывается дымкой, выводя кистью новый, любимый мной образ моего Бога, и его голос. - Твое становление уникально.
Возникает видение - картинка, словно из кинофильма, - Боги, молчаливо склонившие головы. Сам Огонь в центре, не копия, оригинал, такой, каким я его вижу. Прекрасный и весь покрыт еле заметными узорами наших вязей. Обращаю внимание на свою покрытую светлой росписью кожу. Видение поглощается пустотой.
Спящая сила огромна.
И вновь образ меняется, Зариланна блестит на меня своими очами.
Готова ли ты принять свою судьбу, неизменную и навеки нерушимую?
Опускаюсь на колени.
- Да, Святейшая.
Голос становится ярче, резонируя о несуществующие стены.
Ты, Богиня по рождению, Темная по призванию. Дочерь Темного Бога Времени, ученица и приспешница Судьи, Темной Богини Истины , пробужденная и навечно обрученная Светлым Богом Огня. Готова ли ты принять судьбу, уготованную тебе Таларрой, неизменную и навеки нерушимую?!
Слова разрастаются в воздухе, окутывая меня своей силой, пробуждая инстинкты не известные мне доныне.
- Я, Богиня по рождению, Темная по призванию. Дочерь Темного Бога Времени, ученица и приспешница Судьи, Темной Богини Истины, пробужденная и навечно обрученная... Светлым Богом Огня. Я принимаю судьбу, уготованную мне Таларрой, неизменную и навеки нерушимую.
Тишина все длится и длится, поглощая мои слова, как клятву, данную Великой Пустоте и себе.
Таларра растворяется в пространстве, забирая эту клятву с собой. И лишь когда тишина начинает давить своей нескончаемой зеркальностью, я слышу последние слова Матери всего сущего, выжигающие в пустоте мое будущее:
Я приветствую тебя, младшая моя дочь, в мире Богов, готовом принять тебя. Отныне и на бесконечные века ты служишь пяти мирам, оберегая и сохраняя равновесие в них. Ты будешь Карателем виновных, откликнувшаяся на призывы угнетенных. И да свершится намеченное, и будут величать тебя творения моих детей Сага Инфинити, Богиня Мести...

Взмах… я взмахну крылами Бога,
Они родятся в тишине…

Вздох… я вздохну – ростки свободы
Поселятся навек во мне…

Взгляд… я взгляну – потоки жизни
Плетут свои пути вперед…

Вслух… прокричу забытым смыслом,
Туда грядущее зовет…

Вмиг… в бесконечность, без раздумий,
Без колебаний, как всегда…

Вверх… буду помнить, буду умной!
Темница чувств – моя беда…


Лишь открыв глаза, я понимаю, что на коленях я не стою. Но тишина вокруг находит свое продолжение. Так странно наблюдать пустые стены, отсутствие их частей...
Молчаливый но радостный отец, его улыбка светится гордостью и победой.
Эйдан, который совсем не смотрит на меня. Такой одинокий, уставший.


Мне даже не улыбнуться на перепалку темных. Мне даже не понять весь ее юмор...
Смотрит. В глазах боль. Я знаю, что видит он. Мое непонимание, укор, обиду. Отводит взгляд.

Что-то рвется во мне, как будто нервные нити в висках, глазах. Его поза, такая человеческая, он сам, такой израненный не только физически.
Пока Темные обсуждают насущные вопросы, Эйд опускается на то, что осталось от пола. Руки в волосах, давят виски.
Не остаюсь в стороне, не могу.
Приближаюсь под пристальными взглядами всех собравшихся, кроме самого любимого. Кроме того, которого хочу. Потребность касаться, нежить, такая сильная, что мне уже не вспомнить, как сильно я злилась, как боялась...
И вот уже я на коленях рядом с ним, мои пальцы заменяют его в огненных кудрях. Как же я люблю эти кудри. Его голова притягивается моими руками к моей груди.
Слушай стук сердца. Вслушивайся, он звучит для тебя.

Гневно выслушиваю недовольное ворчание отца. Отец семейства, ей тьме!
- Ты выбрал шикарный способ проверки ухажеров. Но ты кое-что забыл. Не тебе делать выбор. Решать не тебе.

Мой прожигающий взгляд уперт в стену просто, чтобы не видеть лицо отца, а так бы он узнал всю мою злость, направленную на него.
Но вот Эйд видимо решил общаться с братом лицом к лицу. И именно они громили друг друга еще несколько мгновений назад?


Самодовольно. Как хочется развернуться и врезать. Не только ему, но и Эйду. Сущие эгоисты. Ведь я тоже должна быть такой. Почему же нет?

Тихо, словно обреченно. Но при этом меня прижимает еще теснее, и я отвечаю тем же, просто чтобы показать, что он прав. Не им решать. Не им драться за мое решение, не им его менять.

Вот тут я почти не выдерживаю. Хотелось бы мне уметь исчезнуть, чтобы меня не смогли найти. Чтобы побыть в одиночестве. Чтобы заставить их задуматься. Они защищали мои интересы.
И если бы меня не было, то и драки бы не было...

Не могу слушать светские беседы. Неужели ничего, по вашему, не случилось?! Проявляю чисто человеческий порыв, вскакивая со своего поста и заявляя, что мне ничего и ни от кого не нужно.
- Никогда не упускай возможности поучится. - Отвечает мне на это Светлый.
- Учиться? - восклицаю я, несдержанно, эмоционально. - А то тоже был урок мне? К черту все ваши энергии! Они разрушают всё!
- Любимая, чем лучше ты можешь управлять ими, тем меньше неожиданностей.
Их обоих к черту! Они оба могут катиться наливным яблочком по голубому блюдечку.
Не отвечаю, а просто перемещаюсь от. Дальше, в пустоту и темноту, и снова на воздух.
Сейчас я не стремлюсь к одиночеству. Хотела бы, но не стремлюсь. Я знаю, он последует за мной. Последует в свой мир, потому что в никакой другой я переместиться не могу. Да и не хочу.
Зариланна ушла, значит она нас ждет. Меня ждет. Значит мне нужно его покинуть. Но не в таком же состоянии? Потому что у меня чувство, что все рвется сейчас. Что я все рву.
Желаю защитить, а сама рву.

- Почему ты допустил? Не посчитал важным, что я буду смотреть? - накидываюсь сразу, как он появляется за моей спиной в мгновение ока.
- Кара, по-другому ему противостоять не было возможности. В тот момент нужно было ответить.
- Нужно было тебе или ему? Ваши ответы логичны лишь для вас одних! Я не должна этого чувствовать. Твоя боль раздирает меня изнутри. Моя сила должна была увеличиться, построить крепости. Но ты сделал меня лишь слабой! - Отвратительные мне слезы вновь наворачиваются на глаза. - Я думала, что умру там. В какой-то момент на долю бесконечности ты стал чужим. Далеким. Старейшим, где я рядом с тобой заплутавшая в белоснежных стенах Храма маленькая рыжеволосая девочка...
- Кара моя...
Я вижу его перед собой сейчас. Он стремится ко мне, показывая это на подсознательном чувственном уровне. Но я не позволяю ему приблизиться, я пячусь, заканчивая свою тираду.
- И все, что произошло между нами - стало лишь моим обычным сном о грядущем. Несуществующем грядущем. Я боюсь подумать, что было бы, если бы Таларра не вмешалась... Не я твоя кара, а ты моя.
Увожу взгляд, обнимая себя. Мне отвратительны моя боль и моя агония. Он виноват и в том и другом.
- Не отворачивайся от меня.
Смотря вдаль, где сливается на горизонте его цвет земли с моим неба, я не могу избавиться от чувства, что я меняю свою судьбу одними словами. И его судьбу, переплетенную с моей.
- Ты думал когда-нибудь, что наш иллюзорный мир может рухнуть от одного неверного дыхания? Я неверно вдыхала все те секунды, что ты был Истинным.
- Ты боялась меня.
- Я, Темная, Богиня Мести... я боялась. - Вывожу приговор, противоречие всем моим доводам.
- И я боялся... и боюсь сейчас, что ты решила что-то за нас в те самые мгновения своего страха. Что разлюбила...
В ярости бросаюсь к нему, колотя его в грудь, ненавидя его за такие мысли.
- Как ты только мог такое подумать! Как мог!
Он прижимает меня к себе до тех пор, пока я не стихаю, упиваясь его прикосновениями, его огнем.
- Ты не права, - тихо сообщает мне он, - наш мир не идеален, наш мир не иллюзия. И мы в настоящем. А будущее ты еще успеешь увидеть.

"Отпустить тебя я не в силах... "
После меня - безумие...
Смотрю на него. На любимого. В его взгляде вся моя жизнь.
"Я твоя кара, как и ты моя..."
- Я бы хотела, чтобы все было проще, - выдыхаю, прижимаясь к нему, радуясь его объятьям... - Если бы мы были обычными, наверно было бы проще.
Его пальцы в моих волосах, губы целуют мои веки.

Шепот, согревающий изнутри. И больно и радостно.
"Я твоя кара, как и ты моя..."
- Хочу уметь защитить тебя даже от себя. - Вырывается признание. Именно этого я и хочу. Чтобы я не была его слабостью. Пришла, ворвалось и захватила. А после себя лишь руины? Не хочу такого. Не хочу после...
Отвечает, словно объясняя историю малому ребенку.

- Но я причиняю.
И это правда. Сколько боли было в его глазах, когда я говорила ему о своей. Как замкнутый круг. Я тебе - ты мне. Все больше и больше... и с болью так же...
Снова медленно, уверенно... мудро...

Вот и правда. И никак иначе. Ведь и мне без него не хочется быть. Хотела бы я не быть богиней, но не знать его и эту любовь? Она нагрянула только вчера и так внезапно...
Не зная о ней - может быть и хотела бы. Но зная... Да и что гадать? Прошлого не воротишь, а будущее без него мне не нужно ни за какие блага миров.
- Значит, быть вместе - меньшее из зол…
Скорее самой себе, как констатация всех приведенных мною себе аргументов.
Но он и тут опровергает, защищая нас самих от своих доводов.

- Но ты сделал, - скорее порыв, не осуждающий, но неосознанный и потому несдержанный. А могла бы сдержать, ведь ему больно от моих слов.

Не знаю, почему мне становится легко, но вдруг я парю где-то под небесами, согретая солнцем. Его солнцем, ласкающим губами основание шеи, руками изгиб спины.
Слова улавливаются еле еле, как легкий шепот листьев под ласковыми прикосновениями ветерка. И ему нравится отвлекать, нравятся мои прикрытые веки, мои приоткрытые уста, дыхание, шумно приподнимающее грудь.

Расцветаю под его ласками, как и мир вокруг. Улыбаюсь, вознаграждая его за то, что открылся, за то, что попросил. Но он попросил, а значит моим ответом будет лишь...:
- Тогда нам нужно к Зариланне.
И как можно быстрее. Ведь как только время вдали от него начнет превращаться в прошлое, будущее единение станет приближаться скорее.
- Ты должен меня отвести. Я не могу сама.
Все так же с закрытыми глазами, ласкаясь о его ладонь, задевая ее губами, вслушиваясь в родной запах, звук... шепот...

Да... но скоро смогу. Все смогу для тебя. Моя сила – это твоя сила.

Обнимает и перемещается. Я целую, чтобы не слышать оглушающей пустоты, чтобы перемещение прошло быстрее, незаметнее. Он поглощает.
Моя цель достигнута. Открываю глаза и вижу Лану, встречающую нас с пола, всклокоченную, бледную как смерть.
- Ты не передумала меня учить, Лана? - Гляжу на нее в упор, в разноцветные глаза, улавливая все паузы в ее движениях.

Молчу. Вижу, что они общаются. Не вслух, но общаются. Ощущаю, как Эйд сильнее меня прижимает, словно хочет обезопасить, словно обо мне речь.
Зариланна лишь щурит на него свой взгляд, потом переводит его на меня. Она замечает все, и движение моих рук, цепляющихся за Бога, и его пальцы, поглаживающие мое плечо.
"Налюбовавшись" этой картины, словно нехотя выдает:

Нож в сердце. Одно это слово - прощайтесь. Как будто мы более не увидимся, как будто это конец.

Обращается к ней Эйдан. Почти не замечаю этого под гнетом упавшего на меня слова.

Так, словно это такое маленькое дело - выучить еще один старейший язык.
Хотелось бы мне общаться с Богом на его родном языке... Выразить на нем, как сильно разрывается душа сейчас, как тянутся в нему все мои мысли. Как жалею я, что я Темная, в эту секунду. Ведь иначе он бы сам меня учил, и расставания бы не было...
Поворачиваюсь к Эйдану. Он смотрит на меня своими огненными глазами, проникает в самую глубину.
- Я обещаю тебе, что найду способ видеться.
Киваю, потому что сама пообещать того же не могу. Шепчет на ухо, лаская изгиб шеи, что верит в меня.
- Учись хорошо, чем быстрее выучишься, тем быстрее будем вместе. И я этого буду очень ждать.
Припадает к устам, и я чувствую, что это прощание, потому что поцелуй жаждущий, требовательный, но в то же мгновение такой быстрый, жалкий, по сравнению с другими...
Мой Бог тает на моих глазах, испаряется в своем пламени.
Я остаюсь один на один с Ланой.
- Сначала будет испытание. - Лана медленно подходит, осматривая меня, прощупывая взглядом. Ауру наверно изучает. - Проверим направление твоей силы и ее возможности. Обсудим, навыками какого боя ты хочешь овладеть в первую очередь. Ну а затем начнем движение в заданном направлении. Капишь?
- Ты учитель, - развожу руками. - Я могу только сказать, к чему лежит сердце.
- Я и так вижу, к чему. - Скалится, но по доброму.
Ну что ж, я готова. Чем быстрее, тем ближе в нему.

Пааааа

Если меня имеешь ввиду, то вряд ли грохнусь. Да и Фати у нас не из неженок

Попробуй не скажи

Темная смотрит на меня. Щурится, вглядываясь с большим интересом. Пытается залезть в голову? Ей не понравится то, что она там увидит. Огонь, вечный...

Вытягивает мои мысли к реальной жизни. Я даже сначала не совсем понимаю, о чем она. Приходится повторить фразу про себя, но последнее слово против моей воли звучит вслух.
- Временна?! - Отрицание возникает раньше, чем понимаю причины. - Раз я Темная, значит, это временно?! Это не может быть так!
Мне больно и гневно от таких ее слов. А она словно решает мне что-то доказать, приводит свои неоспоримые аргументы.

- Ты не права! – Снова отрицаю. Просто потому что не верю. Не верю, что такое удивительное чувство может приносить вред. – Ты просто не знаешь, каково это. Одиночество было бы частым явлением, если бы ты была права... - И почти шепот: - Ты не знаешь, о чем говоришь..
Ну и пусть пока мы слабы в своем чувстве. Мы найдем выход. Найдем решение и обратим его в силу. Моя сила - твоя сила.
Я верю, за нами победа.
Но Темная не отступает. Ей не ведом проигрыш. Она решила, что докажет мне? Но она не сможет. Я слишком сильно нуждаюсь в нем. Я заведомо - его Кара. И так будет всегда.
Его кара... Как будто я наказание, слабость...

В мгновение ока подлетаю к ней. Но она ускользает, словно рептилия. Злость разрывает. Первое что попадается под руку - летит в сторону Богини.
Мне все равно, куда этот предмет угодил - в лоб Ланы, или в стену. Подозреваю о последнем, не зря же она Охотник, но не задумываюсь.
Просто волной накатывает раздражение, кончики пальцев чешутся, и лишь мгновение ощущаю в чуть сомкнутой ладони воздушные вихри, прежде чем в инстинктивном порыве выбрасываю руку - и вихри всплеском инерции разбиваются о стены, как океан о скалы.
- Из-за своего глупого страха к этой матрице, ты обрекла себя на боль, силы которой не знают Миры, - шиплю на нее, чуть успокоив свою стихию. - Ты стерла все из памяти, намеренно избегая чувств!

Здравый смысл парит где-то на задворках ощущений. Все что я знаю сейчас - это как мне хочется заткнуть рот Богине.
Она не права. Я стану лучшей. Ради него я стану той, что будет нести силу.
Я вновь стремлюсь к Лане, не знаю, на что рассчитывая. Воздух хлещет по стенам, не задевая Темную. Да и могу ли я? Могу лишь учиться. Настойчиво и необратимо - для себя, для него.
И вдруг все останавливается под напором ее слов.

Не верю себе в этот момент.
- Ты…ты специально меня дразнила?!

И опять объяснения как малому ребенку. Она садится в кресло, приглашая меня жестом. Вставляю свои возмущения, а она все объясняет. Рассказывает, повествует легендами, истинами.

- Что ты хочешь этим сказать? - пытаюсь вникнуть, отбросив все прежние обиды.

Это самое важное. То, о чем мне говорил Эйдан. Моя сила - твоя сила.
- Ты научишь?

Поворот головы - и словно я вновь в своем детстве. В маленьком тельце тринадцатилетней рыжей девчонки. Моя любимая тень - пятнистая самка ягуара, которую подарила мне матушка на первую мою тысячу лет ...
- Таскана? - моя Таски, - А разве она?.. – Как же так? Она, как и все жительницы Храма, может быть вне его лишь на две недели, и то в теории, а может, являясь лишь животном, и то меньше, и в итоге опоздание обратно в Храм - верная смерть. Я оставила ее, потому что не видела возможности, - а так же не хотела проверять теорию. А сейчас...

Нет привязки? Не разлучат?.. Встаю на колени, тянусь к ее мягкому телу, к рыжей мордочке. Вглядываюсь в умные глаза. Она узнаёт и тянется так же. Словно для нее я все та же, лишь чуть выше и больше.
- Ты все-таки странная, - обращаюсь к Лане, тихо, мягко. – То доводишь почти до желания придушить, то даришь Таски…
А она отшучивается, включая защитные рефлексы.

Слушаю вполоборота, нежась к тепле своей любимицы. Это не временно...
- Отбой баталиям. - Поднимается Темная с кресла. - Тренировки с утра. Сейчас отдых. Отправляйтесь спать.
- Комната наверху, Сага. - Влезает домохозяин. Тимофей улыбается и мне, и моей кошечке. - Разбужу к назначенному времени, на тренировку не опоздаешь.
- Спасибо, Тема.
Оглядываюсь на Лану. Не важно выглядит, хотя когда было по другому? Вроде даже клыки чуть удлинились, но она провожает меня доброжелательно. И на том спасибо.
Комната другая, нежели ранее, до времени с ним.
Наверно, теперь вся моя жизнь делится на до и вместе. И это не потому что он сотворил меня Богиней. Но потому что он появился в моей жизни.
Комната светлая, уютная, большой комод, зеркало, странной формы кровать . Таски сразу занимает свое привычное место на одной половине, оставляя вторую для меня.
- Радуйся, что пока ты так можешь. Вольготничать можно будет только здесь. - Сообщаю я кисе, стягивая обувь. - Потому что теперь это законное место Бога... - И тут понимаю, что Таски ничего не знает про моего Бога. А это разговор на пару часов точно.
Пусть она - всего лишь животное. Но она - родное мне существо. И общаться с ней - радость одиноких разлук с любимым.
Описывать то, что со мной приключилось - сложно. Тем более, что кажется, будто произошло это так давно. Но память - удивительная вещь. Она может сохранить каждую мелочь, если ты желаешь этого, и очистить место от ненужных воспоминаний безвозвратно...