Карта ролевой игры "Тайные летописи Эротикона"

Сегодня в Распутнике оживленно. Сердечки, бантики, Дед Валентин с подарками. Но любовью в этом заведении для меня не пахнет, только сексом. И Астик. Ее пыльца витает в воздухе, как ядовитый мор. Или это у меня забит нос им настолько, что я уже ничего кроме не чувствую. Скорее голая, чем одетая. Порхает по залу, ищет, на кого бы сесть. Самое время заказать в баре "Порочную Дездемону".

Локация: К`юнтерия. Шезгарт.



Вот дела. Зашел в Распутник чайку попить.





Задание я понял плохо, поэтому начал сочинять из того, что было.

Он ей говорит, значит:
А когда на море качка,
И бушует ураган.
Приходи ко мне морячка,
Я тебе любовь отдам.

А она ему:
Эй, моряк! Ты слишком долго плавал!

Но он не стал сдаваться, начал ее уговаривать, песню разливать о красоте морской стихии:
Море встречает
Говором чаек
Песней прибоя
Парусом алым
И несет корабли
В дальние дали
Жизни даль деля
Деля на мили
И летят до земли
В поисках ласки
Преданный скалам
И море навстречу им.

А она ему "фи" свое, видите ли:
Я тебя успела позабыть.
Мне теперь морской по нраву дьявол.

Тогда он начал ей читать поэму, типо ты че, детка, я матерый морской волк, столько прошел, столькое видел, с кем ты меня сравниваешь:
Синеем море над бульваром
И вдаль уходила земля.
Там море зовет, волна поет.
И были те волны словно горы,
Но покорив простор широт,
Пеной берег зачеркнет.
А граница между ними
В ней живут неразделимо.

И тут она сразу растаяла, вспомнила, кого же любила и ждала все это время:
Ты можешь думать всю ночь
Я всегда знала, откуда ты.
Мы принадлежим морю и волнам - ты и я.
Минуты длится вечность рядом с тобой
Возьми меня в морскую синеву
Возьми меня туда, откуда я пришла
В море-море синее погружаться.

И такая добавила:
А дьволу морскому возьмем бочонок...

Кимран аль Хайад. Айранит, 245 лет



- Я хочу, чтобы ты ушёл.
- Я не могу.
- Потому что не хочешь?
- Потому что не могу.
- В прошлый раз прекрасно смог!

Она не понимает, о чем говорит. Я плохо пониманию ее саму. Она кажется расстроенной, она злиться. На меня? За то, что ушел? Мне странно об этом думать. Никогда не сталкивался с подобной женской реакцией. Тем более не знал, что с этим делать. Но все куда проще, ведь это не должно меня волновать. Эстель гостья Князя. Или просто – его. Я всего лишь ее тень. Часто отвожу глаза в сторону, потому что так невыносимо на нее смотреть, видеть перед собой и не иметь возможности хотя бы коснуться. Так сильно хочу этого, что сводит ладони, ведь я уже знаю, какова на ощупь ее белая кожа. Каждый вдох дается с трудом, когда всякий раз вдыхаю ее запах. Я задыхаюсь ею. Моя сила воли еще никогда не испытывала подобного натиска. Хочется попроситься обратно на цепь. Я чувствую слабость внутри себя, которую не знал раньше. Я чувствую силу, которая способна двигать горы, и которая находится в руках этой хрупкой девушки. Это так странно, быть смелым воином и ощущать дрожь в коленках перед женским образом. И здесь я предпочел бы находиться в комнате с ордой врагов, чем с Эстель. С ними хотя бы я могу себе позволить все. Но здесь только она, самая ароматная и соблазнительная.

Я не понимаю, о чем она говорит. Она обвиняет меня в том, что не в моих возможностях. Я сам игрушка в чужих руках, и уже давно не знаю ничего, кроме такой жизни. Теперь стою напротив Эстель, глядя в ее бездонные глаза, давясь слюной и ее запахом, испытывая жажду и голод, украдкой сжимая лезвие своего клинка в поисках боли и толики облегчения, и отгоняя прочь сладкие и такие жгучие мысли: «она думала обо мне».

Она поворачивается ко мне, сбрасывая платье с плеча. Неосознанно делаю шаг назад с ощущением угрозы. Для меня это слишком. Очередное испытание, когда так сложно держать себя в руках. Облизываю пересохшие губы. Все еще не верю, что Эстель здесь, в Шезгарте. Но она чересчур реальна. Я стою так близко, что чувствую ее тепло. Нестерпимо хочется наклониться и коснуться ртом кожи ее обнаженного плеча, шеи. Обманчиво начинает щипать губы, будто я уже это сделал, где-то в своих фантазиях. Мое состояние злит, где-то пока еще глубоко внутри. Не хочу поддаваться искушению, не могу себе это позволить, но руки сами тянутся к шнуровке ее платья. А пальцы, словно не мои, и не только в ситуации дело. Хочется быть аккуратным с Эстель, только я не умею этого. Сам себе кажусь неуклюжим. Одной рукой сложнее управляться с тонкой веревкой, когда вторая кровоточит от пореза клинка. Боюсь испачкать, и уже не в первый раз.
- Почему так долго? – спрашивает она меня, торопит.
Хочу ответить, только не хватает воздуха. Во рту совсем пересохло. Когда же в очередной раз дергаю за веревку, то замечаю на ней узел – с этим мне точно не справиться даже двумя руками.
- В чем дело? Это так сложно? – спрашивает Эстель, нервничает. – И почему молчишь? Язык проглотил или ты со мной не разговариваешь?
Это все становится крайне невыносимым. Вытащив клинок из ножен, я разрезаю им веревки, и платье спадает к ее ногам. Я правда думал, что с этой секунды станет легче? Значит, вру сам себе. Теперь на ней слишком мало одежды, почти ничего, когда в моих штанах и без этого давно тесно. Только сейчас начинаю осознавать всю жестокость Князя, не тогда, когда сажал на цепь или бил кнутом, а сейчас. Эта мука начинается изнутри, она жжет, задевая каждый нерв. Ведь я хорошо помню, до мелочей, какого это, вбиваться внутрь идеального женского тела, и как же сладко находиться внутри Эстель. Теперь эти воспоминания грозят выжрать меня изнутри. Ей бы скорее одеться, пока я не угробил нас обоих. Но она стоит неподвижно, едва дыша, и будто чего-то ждет. Приходится откашливаться, чтобы сказать два простых слова:
- Что-то еще?