Карта ролевой игры "Тайные летописи Эротикона"

Королева вампиров Нариам, спасибо, прелестная королева, за тёплый приём. Я постараюсь.

Кристоф Сенд тор Эдем, пост очень интересный!

Ришель, Барбас, Доминика, спасибо за тёплый приём

Вероника Туманова, спасибо

всех благодарю за такой приём

Ребят, спасибо за приём.
Классные посты!

милые девушки, хоть и опозданием, но разрешите поздравить вас с 8 Марта. Счастья, здоровья, любви!

Мышьяком проходят по венам твои слова.
Крапивой обжигает прикосновение к коже.
Выпивая тебя без остатка, превращаюсь в зависимого от запаха миндаля и дождя.
Моей кровью смоешь чернила с забытого письма.
Ты мной завладела, как вражеской территорией, и теперь готовишь сожжение на костре.
Может, я заслужил от тебя милосердную смерть через повешение?..


Ты забудешь серую сталь глаз. Тебя не пугает то, что я надломленный и заново исправленный. Тебе нравится знать, как ты мучительна, губительна, для моего тела и мозга. Травишь цианидом, улыбаешься, вонзаешь нож меж рёбер. Умная и тихая, ты идеальный охотник. Ты знаешь, что я дикий, грубый. Ты терпишь. Ты заманила меня. Улыбнулась розовыми губами. И победила. Моё насилие для тебя лишь сладость. Ты вывела меня из коматозного состояния и сделала рабом. Сидящим на привязи зверем, послушным твоим словам. Но я сделаю вид, что хозяин положения, а ты лишь глупая девчонка, читающая перед сном сказки о монстрах. Сделаю вид, что меня не заботят твои губы и мои мечты о них. Теперь я лишь животное с грязными инстинктами, а ты оголила мои нервы – перебирать их как струны, водить наждачным смычком, как по скрипке. Буду бежать за тобой, мечтая вбиваться в твою плоть, насиловать, истязать. А ты уже готовишь мне виселицу на ближайшем суку.

я подумал, что очень странно, что на земле живут миллиарды людей и никто из них, не позвонит и не спросит, как там я. ©

Машина мягко скользила по разбитой дороге, иногда покачиваясь на ухабах. Ржавый металлический крест, оставшийся от предыдущего владельца, мерно покачивался перед глазами в такт движению. Ветерок врывался в салон, принося с собой какой-то необычный запах: смесь ароматов сырости, тепла и первых цветов. Солнце высвечивало светлые пятна на загоревшей коже руки. Щурясь от света послеполуденного солнца, он уверенно вёл вперёд раздобытый грузовик Shevrolet каких-то доисторических времён. Впереди показалась старая деревянная табличка, кое-где обугленная, с просветами - видимо, от времени и сырости дерево начало гнить. Краска давно потрескалась и облупилась, а там, где сохранилась, – почти выцвела. Когда он подъехал ближе, то смог разглядеть надпись «Добро пожаловать в Гэтсвилль». Сделанная чьей-то заботливой рукой она ещё сохранила рисунок ворот, увитых плющом, и силуэт повешенной на суку ведьмы. Как было написано на сайте города, когда-то давно здесь повесили около полусотни женщин по обвинению в колдовстве, и похоже, местные до сих пор верили, что ведьмы собираются на шабаш в местных лесах. Ну чем не Салем?
Он прикоснулся ладонью к тёплому дереву, погладил рукой, чувствуя все неровности и шероховатости. Ветер донёс запах полевых цветов и пыли. Наверное, будет дождь. Хорошо. Он очень любил дождь. Сев в машину и заведя мотор, он поехал дальше. Педаль газа с каким-то надрывным скрипом подавалась вниз под его ногой, и этот звук странно сочетался с воем ветра, ставшим вдруг резким и порывистым. Тучи скрывали солнце, и к тому времени, как он подъехал к длинной аллее, знаменующей въезд в город, стало почти темно.
По обе стороны от ухабистой песчаной дорожки росли какие-то старые скрюченные деревья . Узловатые ветки тянулись вверх, но что-то заставляло их сгибаться, будто под тяжестью. Они сплетались, как кривые старушечьи пальцы с ветвями напротив, перекрывая небо. Проезжая под этим сводом, у него возникло чувство, что он пересекает какую-то невидимую границу. Ещё чуть-чуть и попадёшь в другой мир, где можно не быть цивилизованным и воспитанным, где можно забыть о приличиях и морали, отпустить себя. Отдаться только своим инстинктам, подчиняться им, быть животным, диким зверем, делать то, чего требует тело, здесь и сейчас.
Ржавые металлические ворота заскрипели под напором ветра и вырвали его из плена безумных мыслей. В последнее время он всё чаще чувствовал себя не в своей шкуре. Как будто что-то сковывало его, мешало жить и существовать так, как ему было нужно. Он вышел из пикапа и остановился перед воротами. В коридоре из деревьев было сумрачно и сыро, под ногами шелестела старая пожухлая листва и белый песок. Когда он прикоснулся к створке ворот, то ощутил не тёплый, согретый солнцем металл, а влажный шершавый холод, словно совсем недавно здесь был дождь. Открыв ворота, он, наконец, въехал в Гэтсвилль.

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Каким чудом Гэтсвилль получил статус города, было непонятно. Он напоминал деревушку, старое поселение, захудалый пригород – что угодно, но только не город. Все дорожки были песчаными и кривыми, в лучшем случае, присыпанные щебёнкой и гравием. Дома – старые и покосившиеся, с забитыми окнами, скрытее под слоем плюща и вьюнка. Те, где жили люди, были не чуть не лучше, – обшарпанные ставни едва удерживались на петлях и бились о стены при малейшем порыве ветра. На лобовое стекло начали падать первые дождевые капли. Крупные, как слёзы.
Он проехал городскую площадь, которая была меньше, чем его ванная. В центре высилось сооружение, которое, видимо, являлось памятником местным борцам с колдовством – каменная виселица, обвитая всё тем же плющом. Каменная же верёвка обхватывала шею уродливой старухи. Он не стал останавливаться здесь и покатил дальше. Назвать Гэтсвилль современным язык не поворачивался. Здесь всё не просто «дышало стариной», здесь всё таким и было. Он ехал по дорожке, с удивлением читая названия «Цирюльня», «Постоялый двор», «Таверна». Вывеска этой самой таверны тоже была сделана в виде виселицы, на которой болталось соломенное чучело всё той же ведьмы. Она была закутана в какие-то тряпки, которые истрепались от ветра и дождя, но почему-то выглядело всё это пугающе. На виселице было криво выцарапано название таверны: «Мёртвые ведьмы». Без лишней надобности в эту таверну заходить он не будет.
Наконец, основная часть города закончилась, и он въехал в так называемую слободу. Здесь были дома наиболее богатых горожан и мастерские – маленькие деревянные домики, где можно было купить целебные травяные настои, материалы для шитья и свечи. Дорога виляла между домами, ныряла в лес, мимо маленького озера и, наконец, он увидел дом. Старый трёхэтажный особняк с большой лужайкой и неровным газоном. Окна занавешены тяжёлыми шторами, кое-где отсутствует черепица, а вездесущий плющ пробирается по крошащемуся кирпичу всё выше и выше.
Он мог бы купить этот дом и забыть о нём. Хотя... Нет, он бы никогда не купил это жалкое строение. С тех пор, как перестал носить чужие обноски и питаться украденным плесневелым хлебом, он покупал себе всё самое лучшее. Но если этот дом имел хоть какое-то отношение к его семье, то он готов был заплатить любые деньги, лишь бы завладеть им.
Капли холодного дождя уже смело падали с неба, когда он затормозил на некоем подобии подъездной дорожки. Выйдя из машины, он оказался прямо перед сгнившими деревянными ступенями. «Надо починить» - мелькнула мысль и тут же спряталась, когда он взглянул на тёмные окна. Внутри возникло странное ощущение... Это его. Его дом, его комнаты, его лестница. Как будто он всегда стремился именно сюда, шёл к этому самому месту.
Вытащив из кармана связку старых ключей, он осторожно поднялся по ступеням. Они с какой-то болью скрипели под его весом, но выдержали это испытание. Замок со скрежетом щёлкнул, и старая дверь неохотно последовала за движением руки. Он шагнул в пыльный мрак дома, переступая через всё, что было в жизни до этого.

― Обычно мы не пользуемся парадным входом.

Ришель, Крис, спасибо, очень приятно

Eyes on Fire - Blue Foundation

Гринкехилль было приказано собрать лягушек.

Здравствуй, моя любимая маленькая Шотландия. Невозможно передать словами, как я скучаю по тебе. Всё здесь кажется чужим и враждебным - я не могу поверить, что когда-то жила в Лондоне. Теперь это абсолютно незнакомый город. Здесь просто невыносимо. Все так строги и равнодушны. У меня кружится голова от этих глупых правил и этикета.
Мне невыносимо грустно без наших милых посиделок под навесом во время дождя, когда холодные капли брызгают на лицо и платье, и вновь хочется почувствовать запах моря. Как красиво поднимается вверх водяная пыль! Мне не хватает постоянных препирательств Даниэля и Дианы, попыток Глории примирить их. Боже, кажется я скучаю даже по вечным насмешкам графа Канингэма. Над кем он сейчас потешается? Неужели, я ревную?! Надеюсь, его очередная жертва найдётся, что ответить...
Как много вещей, которые, оказывается, мне так дороги. Единственный, кто скрашивает моё пребывание здесь, - Сара Полтер. Она так же, как и я остаётся в стороне от всех развлечений. У мисс Полтер с рождения недуг - одна нога короче другой, потому она хромает и не может участвовать в танцах или прятках. Мы познакомились на вечере. Сидели рядом - две старых девы. Сара прекрасная собеседница, не лишена чувства юмора, но всегда невероятно грустная и печальная. Она напоминает мне наши травы, поникшие от дождя и ветра.

Дом неумолимо разрушался. Деревянные доски, устилавшие пол, давно сгнили. Некоторые стёкла были разбиты, а на других скопилось столько пыли и грязи, что через них нельзя было ничего увидеть. Портьеры, съеденные молью, уныло свисали, словно порваные паруса. При малейшем сквозняке они шевелились с тихим шуршанием, и казалось, что это какое-то существо крадётся в темноте. Вся мебель скрипела, едва к ней прикасались, обивка давно выцвела. Дом пропах пылью, и этот запах нельзя было перекрыть никаким другим. Пожалуй, если только полностью разрушить особняк и построить на его месте новый.
Но дом обладал каким-то своим очарованием - он хранил тайну. Эта тайна пряталась в обшарпанном буфете с кучей склянок, на дне которых были видны следы каких-то порошков и трав. Эта тайна была заметна в осыпавшихся каменных ступенях. Эта тайна слышалась в скрипящих дверях. Теперь он стал обладателем этой тайны.

~~~~~~~~~~~*****~~~~~~~~~~~

На осмотр дома ушла пара часов. Айдан сидел в маленькой кухне, обставленной деревянной мебелью и рассматривал свои новые владения. Буфет, стол, стулья и даже пол были покрыты голубой краской, которая потрескалась из-за времени и осыпалась. Везде были видны эти трещины, и теперь они напоминали раны на теле. Айдан поднёс железную кружку к губам и сделал глоток остывшего чая. Возможно, что этот дом связан с его семьёй, а возможно, и нет. Он купил его лишь потому, что его владельцем был некто Дерек Хроддар. Однофамилец или родственник? Этого Айдан так и не смог выяснить, не смотря на все брошенные на это ресурсы.
Допив до конца, он встал со скрипящего стула и подошёл к грязному окну. Снаружи виднелся заброшенный сад, огороженный кривым забором, который почти весь был покрыт плющом. Едва не сломав болтающуюся ручку, Айдан вышел во двор. Аромат трав ударил в ноздри. На земле, под разросшимся кустом роз, стоял пыльный горшок с каким-то растением, похожим на базилик. Земля в горшке засохла, листья начали желтеть. Но растение упорно цеплялось за жизнь. Подхватив горшок с земли и прижав к животу, не обращая внимания на пыль и грязь, оставшиеся на дорогой рубашке, Айдан пошёл вперёд по узкой дорожке - обследовать свои новые владения.
К дому прилегала большая территория, которая, в основном, была занята кустами роз, сорняками и плющом. Айдан шёл пока не уткнулся в живую изгородь высотой почти в его рост. Слева высилось что-то напоминающее колодец, а справа - покосившаяся избушка. Пары шагов хватило для того, чтобы преодолеть расстояние до таинственного строения. Отворив висящую на одной петле дверь, он вошёл внутрь. Домик оказался сараем для садового инвентаря. В нём было сумрачно и пыльно, пахло землёй, травой и ржавчиной. Зацепившись ногой за садовые ножницы, Айдан добрёл до ряда полок, прибитых к стене и снял с одной из них проржавевшее кашпо. Опустив в него горшок с базиликом, мужчина начал бродить по тесному пространству сарая, пытаясь рассмотреть его в темноте. Ничего особенного - инструменты, пакетики с семенами, горшки, что-то похожее на рыболовную сеть и даже какие-то книги, выглядевшие достаточно старыми.
Айдан пошёл к противоположной стене, желая рассмотреть эти книги, и неожиданно его нога провалилась сквозь доски. Он едва успел ухватиться рукой за старый стол. Это затормозило удар. В результате он приземлился на колено и услышал странный хруст. Ногу пронзила боль. Чертыхнувшись, Айдан упёрся ладонью о стол в попытке подняться. Кожа на руке была стёсана, и, похоже, он схватил кучу заноз. Кое-как вытащив ногу из провала в полу, Айдан прислонился к столу. По джинсам рысплылось кровавое пятно. Вот чёрт! Но тут же его внимание привлекла сгнившая половица. В тёмном провале что-то смутно выделялось. Он запустил туда руку и нащупал нечто деревянное, какую-то коробку. Преодолев сопротивление паутины, Айдан опустил в углубление и вторую руку. Он ухватился за края коробки и напрягшись вытащил её наружу. Это была большая деревянная шкатулка, на крышке которой была прибита некогда блестящая латунная табличка. Смахнув парочку пауков, Айдан удобнее перехватил свою находку и поднялся с пола, едва заметно скривившись от боли в колене. Воздрузив шкатулку на стол, он прямо рукавом рубашки протёр табличку. Пыль и грязь намертво въелись в неё, а ржавчина успела разъесть края, но в центре всё равно можно было раглядеть витиеватую гравировку. Айдан так низко склонился над коробкой, что едва не задевал её носом. Скорее всего, это была какая-то надпись. Но из-за земли, проникшей в прорези букв её нельзя было распознать.
Айдан начал озираться по сторонам, в надежде отыскать хоть что-то, что поможет очистить табличку. Взгляд упал на жестяную лейку. Он схватил её с полки, чувствуя плеск воды внутри. От неё исходил запах плесени. Плеснув на руку, Айдан протёр крышку шкатулки, ещё больше размазывая грязь. В ране нестерпимо защиплело, и он только сейчас вспомнил, что поцарапал руку. Но желание узнать, что там внутри этой шкатулки пересилело всё. Наконец, латунь немного очистилась и даже тускло заблестела. И чёрным стала выделяться на её фоне надпись: М. Дж. Прескотт.
Эти инициалы были Айдану незнакомы. Заставив себя оторваться от шкатулки, он отёр ладонь о джинсы, вылил прямо на пол воду из лейки и взял кашпо с найденным цветком. Другой рукой он обхватил шкатулку и прижал к себе. Наверное, каждый ребёнок мечтал найти в детстве пиратский клад. У Айдана такой мечты не было. Каждый день его детства был посвящён лишь цели выжить, но свой клад он всё-таки нашёл.
Он вышел из сарая и сощурился от яркого света. Должно быть уже наступил вечер, но было ещё светло. Солнце алело на западе, окрашивая всё в золотые и оранжевые тона. Прихрамывая, Айдан дошёл до двери, ведущей в кухню. Он даже не заметил, как крепко прижимал к груди свою находку. Лишь когда опустил на стол понял, как была напряжена рука.
Первым делом, он сполоснул лейку и набрал в неё воды. На оцарапанном боку ещё виднелись розы и какие-то надписи. Щедро залив водой базилик, или что там это было, Айдан вновь собрал все найденные вещи и покинул кухню.

~~~~~~~~~~~*****~~~~~~~~~~~

Он проснулся от раскатов грома. Стёкла дребезжали в доме, и не смотря на то, что наручные часы показывали восемь утра, было сумрачно.
Сначала Айдан никак не мог сообразить, где находится: он лежал на скрипучей металлической кровати прямо в одежде. Комната была обклеена светлыми обоями, на которых когда-то были изображены цветы. Но сейчас рисунок выцвел, и догадаться о нём можно было лишь по чудом сохранившимся контурам. Рядом с кроватью стоял обшарпанный комод - на нём лишь одинокий горшок с базиликом. Айдан перевёл взгляд на грязное зеркало, облепленное паутиной, и вспомнил.
Он встал с кровати, ответившей протяжным скрипом, колено тут же заныло. Он вчера так и не переодился - джинсы с кровавым пятном, грязные рукава рубашки, жилет весь в пыли... Айдан представлял собой жалкое зрелище, но вместе с тем смотрелся в этой комнате удивительно на своём месте.
Он никогда не позволял себе небрежности в одежде. С тех пор, как мог позволить себе только всё самое лучшее, он всегда выглядел так, как будто только что посетил магазин от Armani. Белоснежные рубашки, идеально выглаженные брюки со стрелками, которые, казалось, не согнутся ни при каких условиях. Но сейчас ему было странно всё равно, как он выглядит. Все мысли были заняты его вчерашней находкой.
Вчера, едва оказался в комнате - единственной пригодной для жилья, он сорвал прямо о кровать хлипкий замочек. С волнением и даже лёгкой дрожью в пальцах Айдан поднял вверх крышку. Это была настоящая посылка из прошлого. Аккуратно он доставал и клал на некогда белый комод содержимое... Бронзовый ключ на длинной цепочке, несколько жемчужин, скреплённых шёлковой лентой - наверное, это был девичий браслет, три письма, перевязанных простой бечёвкой, маленькую тряпичную куклу, серебряный медальон, похожий на веточку плюща, серебярное же кольцо, рисунок совы и перьев - всё это отправлялось на шершавую поверхность комода. Но настоящее сокровище ждало Айдана на самом дне шкатулки: толстый дневник в тканевой обложке. Из-за попадавшей в шкатулку воды тетрадь распухла, бумага кое-где сгнила, на обложке были пятна. Все вещи хранили на себе отпечаток времени, но этот дневник более всего. Страницы слиплись, чернила расплылись, отчего многие слова были не читаемы. Но на внутренней стороне обложки сохранилась подпись. Этот дневник тоже принадлежал таинственной М.Дж. Прескотт.
Всю ночь Айдан провёл скрючившись на кровати и щурясь под тусклым светом одинокой лампочки в попытке прочитать дневник. Под шум дождя он старался разобрать размытые временем и водой строчки. Иногда слова сменялись рисунками, а между некоторых страниц Айдан находил засушенные цветы, листья и травинки, даже птичьи перья. К одной из страничек был прикреплён конверт, в котором он обнаружил локон волос, перевязанный кожаным шнурком. За пару часов он узнал не так уж и много. Эта безымянная девушка когда-то жила в его доме, но потом её увезли в Лондон. Она скучала по Шотландии, в обществе успехом не пользовалась, потому и начала вести этот дневник.
Айдан взял с кровати тетрадку. Она хранила много секретов, которые он обязательно раскроет, но вряд ли все они имели хоть какое-то отношение к его семье.
Он аккуратно сложил находки обратно в шкатулку и спрятал её в ящик комода, а затем покинул комнату.

За картинки спасибо tumblr и we heart it

СЕВА, МИЛАЯ МОЯ! ПРОСТИ, ЧТО С ОПОЗДАНИЕМ! С ДНЁМ РОЖДЕНИЯ, КРАСАВИЦА МОЯ! ЗДОРОВЬЯ, СЧАСТЬЯ, ЛЮБВИ, ИСПОЛНЕНИЯ САМЫХ ЗАВЕТНЫХ ЖЕЛАНИЙ!!!!!
Твой Б.

Как же давно меня тут не было. Столько новеньких! Всех приветвую
Крис, у гениев мысли сходятся - сам хотел в чат вчера зайти)

Спасибо, богиня! Хоть кто-то меня ещё помнит)