Карта ролевой игры "Тайные летописи Эротикона"

до меня доходили слухи об этом барде

Ну всё, Ксю, держись, ты заслужила наказание

* уложил непослушную девчонку животом на свои колени, подняв юбочку разглядываю трусики...тонкие ..хм...розовые? отодвигаю с виляющей попки трусики вниз, кладу тяжелую ладонь на покрытую мурашками милую задницу, обманчиво нежно провожу рукой по попке, исследуя и изучая, чтобы отвесить удар, и насладиться срывающимся с губ криком, а затем снова и снова шлепая, пока кожа не станет красной, чтобы вновь сгладить боль нежным поглаживанием*

итак, ты будешь меня еще называть Дени?

спешить я не люблю, мне нравится растягивать удовольствие ;)


и как тебе, сидеть удобно? похоже, нужно повторить


твоим? личным? ))
для этого и тебе нужно будет постараться, сладкая


ты хотела сказать, будешь стонать моё имя как я захочу?) несомненно

значит, ты можешь стать моим удовольствием




знаю, да



Дали, какое меня ждет наказание за мою анкету?))




- до чего чудесный смайл

отнюдь


качает головой*


да, она много обо мне может рассказать)


для этого не нужно заглядывать в анкету, можно узнать лично ;)


видимо пропустил, ты о посте?)
думаю, скоро)

Ксю, тебе удобно или пойдем в кусты?

Бар, с Днюхой!

Боже упаси! как я могу!)))



ну, спасибо, что заценил



стесняюсь спросить, зачем тебе страпон ?)
но информация несомненно ценная, протирай его иногда от пыли

*сел за стол, поправил очки* и давно ты обращаешь на мужские попки внимание?)


милчеловек, обычно, когда я соприкасаюсь с мужчиной, это происходит либо в форме рукопожатия, либо, когда мой кулак соприкасается с чьим-то носом. Поэтому, не стоит меня касаться.


я предпочитаю, когда меня наказывают женщины

видимо, этот момент я пропустил




Ты мной так интересуешься, что мне аж неловко

я обдумаю это предложение))

Приобняв Альмудену за плечи, я вывел её из ледового стадиона. Она была уставшая и расслабленная, тихо бормоча что-то себе под нос. Ночь была тёмной, вокруг ни души, и по непонятной причине парковка не освещалась ни одним фонарем. Я усадил девушку на переднее сидение, закинул в багажник спортивную сумку и сел за руль. Неприятное предчувствие давило на грудь. Порой со мной так бывало, предчувствия, которые всегда воплощались в какую-то неприятность, как правило, это было связано с чьей-то смертью. Последний раз оно навещало меня, когда игрок противоборствующей команды разбил свой череп о лед и скончался. За пять минут до происшествия, я уже знал, что произойдет.

Потирая ладонями лицо, я пытался выбросить неприятные мысли из головы. Посмотрел на Альмудену, которая почти уснула, и тронул машину с места.
Стадион находился в сорока минутах езды до дома Дэни, и где-то в середине пути, я заметил три преследующие меня Шевроле Тахо. Ночная загородная дорога была почти пуста, лишь пару раз какая-нибудь машина неспешно проезжала мимо.

То самое предчувствие вместе с кровью, которое сердце стало гонять быстрее, билось где-то в районе виска, давило, добавляя головную боль. Я мягко сжал ладонь Дэни в намерении разбудить. Девушка открыла замутненные сном глазами и вопросительно посмотрела.
- У нас проблемы, детка, - спокойно произнес я, скрывая от неё подкатывающую панику.
Дэни села ровнее, внимательно меня разглядывая:
- Что случилось?
Я кивнул на зеркало заднего вида, девушка обернулась и увидела приближающиеся черные тонированные автомобили.
- Не понимаю, - напряженно, продолжая смотреть в заднее стекло, пробормотала девушка.
Я тяжело вздохнул, пытаясь осознать, что происходит, почему меня преследуют, а иного просто быть не могло. Связано ли это как-то с моей игрой в хоккей, может кто-то заказал меня, желая отстроить от игры, но все это было притянуто за уши. Тысячи мыслей и предположений пронеслись в моей голове за те пару минут, что я заметил преследование.
Выбора не было, нужно было оторваться. Стоило мне прибавить газу, как их намерения словно активировались. Они больше не ехали стройным рядом за мной, а перестроившись, выполнили маневр в попытке окружить, не дать въехать в жилую часть пригорода.
Всё произошедшее в следующую минуту в моём сознании длилось несколько часов. Один из черных Тахо каким-то образом смог меня обогнать, несмотря на то, что я уже ехал на скорости 220 км/ч, на этой скорости мы влетели в Тахо и моя легкая спортивная машина вылетела в кювет. Сработавшие подушки безопасности ударили по нам, спасая жизни. Если бы мы врезались в дерево, то вероятность того, что мы выберемся из машины живыми была бы равна нулю. Но нам крупно повезло. Если не считать того, что наши преследователи с интересом наблюдали за тем, как мы пытаемся прийти в себя. Дэни была в состоянии аффекта, поэтому должно быть находилась все еще в сознании, после удара о подушку безопасности. Ей не нужно было ничего говорить, она отлично понимала, что нам нужно бежать, поэтому трясущимися руками отстегнула ремень безопаспности и вылетела из автомобиля, а вслед за ней побежал я, подхватывая её на руки, потому что она двигалась гораздо медленнее меня.

Я почувствовал два выстрела. Оба пришлись по моим коленным чашечкам. Упал. Шокированная девушка не сразу поняла, что случилось. Я ударил её по щеке, чтобы сбить то выражение паники, что появилось на лице, когда она увидела мою кровь.

- Ты должна бежать, слышишь? – крикнул я ей в лицо.
Дэни просто покачала головой, даже не пытаясь двинуться с места.
- Я умоляю тебя, ради меня, беги.

Выражение упёртости, что я наблюдал всю свою жизнь, появилось на её испуганном лице. Я видел в отражении её глаз, что к нам приближаются.
- Беги, может ты сможешь вызвать помощь, - пытался увещевать я, зная, что мои слова покрыты ложью.
Дэни побежала.

Обернувшись, я получил удар битой в челюсть. Звездочки. Настоящие звездочки. Я провел по ним рукой в попытке осязать. Но нет, не настоящие. Усмешка проскользнула по губам. Как жаль. Следующие удары сыпались по моей спине, дробили кости на моих плечах и ногах. Моё спортивное тело было сильным, мышцы налитыми, но против лома нет приема. Особенно, когда в твоих коленях застряли пули.
Кто бы мог подумать, что это предчувствие касалось моей жизни. Точнее, моей смерти.

Доминика, спасибо)


Вот и я хотел поинтересоваться, как у вас тут светская жизнь протекает, в чаты ходите? что-то тихо там
чем вообще живете) давно меня не было

Это только начало


Спасибо, красавица ))

отпрыски демонов по определению невинными быть не могут) так что, я исключительно винен)

Мозг не работал, мыслительная деятельность находилась на нуле. Лишь глаза фиксировали свет ламп, когда меня везли в операционную на каталке. Свет, который я не ожидал когда-либо еще увидеть. Но не было во мне ни чувств, ни мыслей, ни эмоций. Не было даже боли.

Моё некогда сильное тело превратилось в бесформенное месиво из костей и мышц. Хирурги собирали меня по кусочкам. Только не понятно зачем. Чтобы я вел жизнь овоща?
Такое существование было мне не интересно.

Глаза закрыли. Понимание умер я или нет не приходило. С таким же успехом мне могли положить на глаза медные монеты.
Откуда-то издалека доносились голоса. Я не мог разобрать значение произносимых фраз. Лишь какой-то частью сознания понимал, что это голоса родителей. Тихие. Встревоженные.
Попытка открыть глаза. И мир, вращающийся вокруг меня. Темнота.

Снова голоса. Запах лекарств. Шорох простыней моей больничной койки. Сухость в горле. Попытка сглотнуть, после которой вновь накрыла тьма. Пульсирующая боль. Свет под веками от открытых медсестрой ставен.
Усталость. Дикая. Невыносимая усталость. Давящая боль. Стон. Укол иглы катетера. Капельница. Обезболивающие.
Снова свет, проникающий под веки.
Тихий голос матери.

И мысль. Одна лишь, но постоянно ускользающая от меня, мысль. И дикий страх.
Воспоминания.

Глаза девушки, что так яростно смотрят на меня. Они горят. Тем огнем, что так всегда манил. Рядом с ней я был тем самым мотыльком. Порой их огонь обжигал.
- Ты умеешь читать по глазам? – шипит она на меня.
Я немного растерян.
- Предположим.
- Так почему же ты еще здесь, а не там, куда я тебя только что послала?
Она была очень зла. Немудрено. Я же её обидел.
Никакой другой девушке в моем городе не пришло бы на ум разговаривать со мной в таком тоне.
В ней было то, что так отличало её от других. Как бы она ни любила и ни хотела меня, в любой момент, она могла уйти. Навсегда.

Альмудена.
Я открыл глаза. На моем лице была маска. Всё что я мог – это вращать глазами. Тело ниже шеи не чувствовал вообще. Появилась медсестра, датчики пищали. А за ней вбежала бригада врачей. Вновь манипуляции. А в мозгу билась одна мысль: где же Альмудена?

Дышать было трудно и больно. Казалось воздух, что я заглатываю густой и тяжелый, царапающий горло и легкие. Я увидел лицо матери. Сделал попытку заговорить. Не получилось. Её прохладная ладонь легла на лоб, снимая часть боли. Стало легче. Я смотрел на мать, пытаясь передать глазами тот вопрос, что не в состоянии произнести.
А в ответ прочитал слишком много.
- Мне очень жаль, - произнесла она, качая головой.
Красивые, тонкие черты лица матери исказила боль, точно её душу рвало на части.
Я закрыл глаза, отгоняя от себя страшные мысли. Я не хотел этого знать. Мне нужно было вновь уйти в забытье. Но, видимо, не в этот раз.
Снова посмотрев в её глаза, я хотел, чтобы она продолжила.

- Её тело нашли в тот же день недалеко от твоего. Но.., - она запнулась, - но она умерла быстро.
А по глазам её я прочитал, что в отличие от меня. Она не страдала. Должно быть это могло меня утешить.
Сил больше не было. Сознание ушло.

Словно во сне в моей голове кружились мысли о моей жизни. Неверно. Жизнью было то, что случилось до той ночи. Впереди меня ждало лишь жалкое существование калеки, овоща. Да и то, при условии, что я выживу. А жить мне не хотелось совсем. У меня забрали любимую женщину, женщину, которую я любил почти всю свою сознательную жизнь. Моё сердце знало, что уже никогда и никого я не смогу так любить. Я потерял свое тело, я никогда не буду держать в руках Кубок Стенли, на мою шею не наденут золотую олимпийскую медаль. Всё мои мечты, желания были уничтожены.

Откуда-то издалека я услышал писк датчиков сердечного ритма.



Голос отца.
- Мы должны попробовать. Я знаю своего сына, Даниэль не сможет так жить. Он был месяц в коме, дважды пережил клиническую смерть и врачи не обещают никаких улучшений.
Женские каблучки тихо отдавали по полу в больничной палате.

Даже лежа в полубессознательном состоянии, не способный самостоятельно дышать, я ощущал метания и переживания матери.
- Боюсь, мало его исцеления, - горестно произнесла она. - Ты бы видел, его глаза, когда я рассказала о смерти Альмудены. Из них ушел свет. И желание жить.
Шаги. Голос отца был ближе.

- Что ж, жажда мести это как раз то, что заставляет многих жить. А убийцы Дени все еще не найдены, - сказал отец. Не матери, а мне.
- А что если у нас не получится?
- Выбора все равно нет, или он исцелится в Шезгарте, или умрет здесь, - ответил отец.
Тяжелый, судорожный вздох матери.
- Хорошо, Габриэль. Нужно перенести его к порталу.