|
«Под маской все чины равны,
У маски ни души, ни званья нет, – есть тело.
И если маскою черты утаены,
То маску с чувств снимают смело».
Лермонтов
Лондон. Июль, 1823 год.
Большие капли дождя катились по оконному стеклу, небо было затянуто серыми тучами, не давая пробиться ни единому теплому солнечному лучу. Как же отличалось это небо от неба в Гемпшире. Когда вся природа радовалась живительной влаге, а мокрая листва звучала как музыка.
Не лучшая погода для выезда в свет. Но бал-маскарад, на который было приглашено семейство Хейли, являлся гвоздем сезона, нельзя было пропустить. Служанка раскладывала поглаженный наряд на кровати.
– Вам еще что-то нужно, мисс Хейли?
– Нет, благодарю, Марта. Я позову тебя, когда ты понадобишься.
Эмили Хейли отошла от окна и любовно погладила тонкий шелк платья, сшитого на заказ в честь предстоящего события. Матушка настояла на том, чтобы она выбрала цвет слоновой кости для наряда греческой богини. Не то чтобы девушка была против, но упорное желание матери, вдовы сельского сквайра, чтобы дочь сделала выгодную партию, не устраивало саму Эмили. Она не стремилась к браку и любви, о которых мечтали юные девы из школы миссис Харрис, всепоглощающей, порой наивной и навсегда. Она желала, чтобы ее избранник стал надежной опорой и другом на всю жизнь.
Лондонский сезон продолжался, а она не получила ни одного достойного, по мнению ее матери, предложения. Но вот внимание молодого лорда Стивенса чрезвычайно радовало вдову. Мисс Хейли не была дурнушкой, но и не соответствовала общепринятым стандартом красоты. Ее лицо не светилось болезненной белизной, волосы не были светлыми, а сверкали ярко-рыжими переливами. Сплошное разочарование матери.
Эмили провела пальцем по вышитому золотыми нитками вороту. Почему нельзя остаться дома? Открыть томик Гомера и пуститься в путешествие по морям вместе с Одиссеем. Тяжкий вздох вырвался из ее груди. Быстрее бы оказаться дома, в Гемпшире.
– Эмили, дочка, ты уже собралась? – в комнату вплыла миссис Хейли в своем наряде средневековой принцессы – Почему ты еще не одета?
– Прости, мама, – как обычно, она почувствовала вину.
Миссис Хейли после смерти мужа долго находилась в депрессии, но когда траур был окончен она, с напористостью полководца занялась приготовлениями к сезону. Сняла этот чудесный дом на Ганновер сквер, возобновила отношения со своими подругами по школе, чтобы достойно вывести дочь в свет. Но, как она считала и любила повторять, Эмили не ценила этого.
– Минут через двадцать я буду готова.
– Надеюсь на это, – в голосе вдовы прозвучала строгость. Эмили вспомнила детство, когда мать не ожесточилась настолько, вспомнила ее руки, обнимающие перед сном, ее улыбку озаряющую лицо при виде девочки. Но жизнь с мужем, картежником и повесой, испортили ее нрав. С каждым годом, прожитым в браке, она замыкалась в себе, свет в глазах погас, осталась только пустота.
Миссис Хейли ушла так же быстро, как и появилась.
Эмили дернула за сонетку, вызывая Марту. Заставлять мать ждать было неразумно.
Через час они стояли у входа в бальный зал баронессы Марчистер, ожидая своей очереди в потоке гостей. Маска прикрывала лицо девушки, а наряд льнул к фигуре. Это был не первый ее бал, но в душе царило какое-то смятение, необъяснимое и непонятное. Тревога словно вынырнула из глубины сознания, сковывая движения и вселяя ничем не объяснимый страх.
– Эмили, расправь плечи, улыбайся, – обмахиваясь широким веером, зашипела миссис Хейли на дочь, при этом улыбаясь остальным.
Нет, Эмили не была забитым, безвольным существом, но матери всегда удавалось сделать так, чтобы ее уверенность словно улетучивалась.
Через мгновение они вошли в зал. Их дом был одним из самых больших в Тэмптоне, городке в Гемпшире, но он мог свободно поместиться в этом зале. Дамы и джентльмены, одетые в причудливые наряды, радостно смеялись, а оркестр играл веселую мелодию. Эмили оглянулась в поисках знакомых. В этом людском море, с лицами закрытыми масками, было бы трудно узнать, кто есть кто. Обведя величественный зал взглядом, она попыталась отыскать подруг. Леди Элизабет и мисс Одри Мастерс предупредили, что будут в костюмах феи и Клеопатры. В воздухе витал запах горящих свечей, а высокие французские окна запотели от духоты в помещении. Мужчина в костюме шута, пытаясь протиснуться сквозь толпу, толкнул Эмили плечом.
– Извините, – бросил он на ходу и продолжил свой путь.
Заметив возле алькова платье, переливающееся золотом, Эмили улыбнулась, только Одри Мастерс могла бы одеть столь вызывающий наряд. Как дочь дипломата она была богата и крайне избалованна. Оставив мать с подругами, девушка направилась к компании, которая состояла из двух девушек и четырех молодых людей (пирата, красавчика Браммеля, короля Ричарда Львиное сердце и пастуха).
– Моя дорогая, мы уже думали, что вы не появитесь, – слишком оживленно и громко прошептала Одри. В ее голосе прозвучала нотка злорадства, но Эмили решила, что ей показалось. С чего бы мисс Мастерс злорадствовать?
Пастух скользнул взглядом по наряду Эмили, отчего она почувствовала неловкость и наградила наглеца строгим взглядом.
– Эмили, нам нужно с тобой поговорить, – заговорщицки прошептала Одри, извиняющеся улыбнувшись джентльменам. – Это не терпит отлагательств.
Девушки затащили мисс Хейл в альков, скрытый тяжелыми портьерами.
– Эми, у меня к тебе просьба, – Одри смущенно улыбнулась и посмотрела на Элизабет. – Ты же знаешь, как я влюблена в мистера Томсона!
О том, что Одри что-то чувствовала к этому молодому щеголю со светлыми волосами и годовым доходом в восемь тысяч фунтов, Эмили впервые слышала, но перебивать не стала.
– И знаешь, как моя матушка относиться к его семье, – тяжелый вздох вырвался из ее груди, а плечи печально поникли. – Он назначил мне сегодня свидание в библиотеке леди Марчистер, но я не смогу пойти. Не могла бы ты передать ему записку?
В голове у Эмили пронеслись масса мыслей, от того, почему Одри сама не может сказать об этом молодому джентльмену, до того, насколько неприлично будет оказаться в библиотеке в чужом доме с малознакомым человеком.
– Одри, я не думаю, что это будет прилично. – Спокойным голосом ответила она подруге и нерешительно улыбнулась. – Попроси лакея отнести записку.
Элизабет, которая в этом дуэте была тихой и скромной девушкой, почти шепотом сказала:
– Действительно, давайте попросим лакея.
– Не говорите глупостей, – в голосе Одри Мастерс прозвучала злоба, которую Эмили раньше не замечала. Но вмиг ее тон из строгого превратился в жалобный. – Вы же знаете, как болтливы порой бывают слуги. Я не хочу быть предметом их пересудов, а если об этом узнает матушка... – в глазах девушки появились слезы.
Эмили сочувствовала подруге, но в тот же момент не понимала почему Одри хочет, чтобы она передала эту записку. В случае, если ее поймают, все пересуды и недовольство уже ее матери обрушиться на нее.
– Одри, я не могу... – тщательно подбирая слова, дабы не обидеть подругу, начала она.
– Ты - моя единственная надежда, – одинокая слеза повисла на длинных ресницах мисс Мастерс. – Я не могу без него жить, он просто потрясающий. – Эмили недоуменно смотрела на Одри, раньше она не замечала таких чувств к молодому Томпсону. – А если я не приду, он посчитает, что мои чувства к нему не столь сильны. Прошу тебя, Эмили.
Эмили замолчала, противоречия разрывали ее сознание, страх перед тем, что ее застукают и желанию помочь подруге.
– Хорошо, я сделаю это, – нехотя сказала она с тяжелым вздохом.
Сияющая улыбка осветила лицо Одри.
– Я знала, что ты не подведешь, – она покопалась в ридикюле и передала сложенный в несколько раз лист бумаги. – Только будь осторожна и обязательно передай эту записку в руки мистера Томсона. – И пустилась инструктировать Эмили, как добраться в библиотеку.
Спрятав записку в свой ридикюль и кивнув на прощание, Эмили вышла из-за полога в бальный зал. Казалось, что градус веселья подскочил в разы. Пунш и шампанское, так щедро разносимые лакеями, лились рекой. В центре пары кружились в танце под чудную мелодию кадрили. Воровато оглянувшись, девушка двинулась сквозь толпу в сторону высоких дверей, ведущих вглубь дома. Ее сердце готово было вырваться из груди. Открыв дверь, она проскользнула в коридор. Здесь, не в пример бальному залу, стояла гробовая тишина. И чем дальше девушка отдалялась от шумного веселья, тем тише становилось. В конце коридора она свернула налево, как указывала Одри, еще один поворот и перед ней – тяжелая дубовая дверь. Дыхание сбилось, а по телу прошла дрожь, когда она взялась за дверную ручку. В библиотеке было тихо, мерцающий свет свечей отбрасывал причудливые тени на стеллажи с книгами, стоящие у стены. С облегчением улыбнувшись, что не нужно будет передавать записку, сославшись на отсутствие мистера Томпсона. Чтобы успокоить свою совесть, Эмили вошла в библиотеку и оглянулась - его действительно здесь не было. Повернувшись чтобы покинуть комнату, она врезалась во что-то твердое. От испуга девушка отскочила, путаясь в своих юбках, но сильные мужские руки не дали упасть. Это был не Томпсон, человек, держащий ее в объятьях, был намного выше и шире в плечах. Нет, это был не Томпсон. Кровь стучала в ушах, а девушка, словно зачарованная вглядывалась в прорези маски, из которых на нее смотрел внимательный взгляд.
– Кто Вы? – Услышала она свой голос словно издалека.
– Я хотел бы услышать то же самое от вас.
Осознавая, что мужчина до сих пор прижимает ее к себе, Эмили положила руки на его грудь, пытаясь оттолкнуть, но ощутив под пальцами мягкую ткань сюртука и твердые мышцы, быстро убрала ладони.
– Отпустите! – Как можно строже выдохнула она, ощущая неловкость от близости к этому большому и незнакомому мужчине.
В коридоре, сквозь приоткрытую дверь, послышались шаги, кто-то быстро приближался к библиотеке. Эмили не успела опомниться, как незнакомец потащил ее к портьерам на окне и вместе с ней скрылся от чужих взглядов.
– Что Вы себе... – возмущение готово было вырваться наружу и обрушиться на голову этого нахала.
– Тсс... – мужской палец прижался к губам Эмили. В тот же момент в комнату вошли двое, быть застигнутой в столь компрометирующей ситуации девушке не хотелось, и она покорно замолчала.
Большое теплое мужское тело прижало девушку к оконному стеклу, одна рука легла на спину, прижимая еще плотнее. Дыхание незнакомца ласкало кожу щеки, отчего по спине пробежал озноб. В душе поднималась буря негодования, но выразить свое недовольство в данный момент, означало скомпрометировать себя. Уж тогда мать точно сочтет ее самым большим своим разочарованием. А тем временем в комнату вошел еще один человек.
– Давайте решим наш вопрос быстрее, мне нужно вернуться на бал, пока меня не хватились, – выражая свое недовольство, быстро пробормотал безликий обладатель голоса.
– Я не задержу Вас надолго – успокоил его собеседник.
– Я же сказал Мартимеру, что документы он получит в скором времени, как только Палата начнет свою работу по его вопросу.
– Лорд Мартимер надеется, что Вы не перебежите в последний момент на другую сторону.
– Если бы я мог... – в голосе прозвучала безысходность.
– Его светлость отбывает на континент через неделю, и эти документы должны быть у него к тому времени.
– Я сказал, что все сделаю, поэтому убирайтесь и не смейте являться в мой дом без приглашения, – повысив голос, закончил второй собеседник.
После ухода одного из мужчин, второй – а это, по разговору понятно, барон, хозяин дома, – посидел пару минут в библиотеке. Эмили считала каждую мучительную секунду, ожидая когда сможет вырваться из этого плена. А незнакомец в черном тем временем взирал на нее. Его взгляд внимательно скользил от маски к губам, отчего щеки загорелись огнем.
Глухой скрип раздался в библиотеке, затем шаги и щелчок двери. Еще минуту двое стояли, не проронив ни звука, дабы убедиться, что собеседники ушли.
– Да отпустите Вы меня!– Эмили уперлась руками в мужскую грудь, пытаясь отодвинуть его от себя.
Мужчина отступил на шаг, но не достаточно далеко, чтобы она не чувствовала запах его туалетной воды.
– И что мне с Вами делать? – он склонил голову на бок, как будто решая мысленно этот вопрос. – Данный разговор не был предназначен для чужих ушей.
– Значит, не только для моих, потому что Вы бы не потащили меня за портьеру, – отодвинув портьеру, она вышла из укрытия. Нужно было вернуться быстрее в бальный зал, пока ее не хватились.
Он хмыкнул. Нужно быстрее уходить, пока другие гости барона не заглянули в библиотеку.
– Мне пора...
– Подождите, – он взял ее руку, разворачивая к себе лицом. – Вы обещаете, что этот разговор не станет предметом пересудов в гостиных Лондона?
– Рассказав кому-либо об этом разговоре, я тем самым признала бы, что подслушивала. Так что можете быть уверены, я не упомяну о случившемся в этой комнате.
– Хорошо... – Мужчина поднял руки к лицу Эмили и, заведя свои ладони ей за голову, развязал ленты маски.
– Зачем? – прошептала она. Голос не слушался Эмили, пока в мыслях звучал сигнал тревоги, а лицо незнакомца непозволительно близко оказалось к ее собственному.
– Я хочу вас поцеловать... – выдохнул он в ее губы, перед тем как накрыть ее губы своими. Нежные касания губ сменились яростным напором, и когда незнакомец ее отпустил, Эмили не могла отдышаться, не могла понять, как это произошло. Следовало бы дать ему пощечину, но тело не слушалось девушку. Даже когда мужчина молча ушел, оставляя ее одну в огромной библиотеке, Эмили не пошевелилась. Коснувшись пальцами своих губ, девушка тряхнула головой, сбрасывая наваждение.
Пройдя обратно по длинным коридорам, Эмили вернулась в зал. Тут все так же звучала музыка, был слышан смех, словно и не было той сцены в библиотеке. Проталкиваясь сквозь толпу, Эмили поискала глазами подруг. Леди Элизабет разговаривала с мужчиной в костюме шута, толкнувшим в начале вечера Эмили. А Одри вальсировала в центре зала с лордом Стивенсом. Девушка вспомнила о злосчастной записке, которую должна была передать мистеру Томпсону.
– Эмили, где ты пропадала? – рядом раздался недовольный голос матери. – И что с твоей прической?
Эмили виновато подняла руку к голове. Но мать не заострила взгляд на этом, продолжая говорить.
– Знаешь, что мистер Томпсон с семьей неожиданно покинули Лондон сегодня утром? Это мне сказала миссис Мастерс, – недоумение отразилось на лице девушке, а мать тем временем продолжала, – наверное, дело в матери молодого человека, она так слаба в последнее время. Говорят, что доктор несколько раз посещал ее на этой неделе.
Не видя, что дочь уже не слушает ее, миссис Хейли нанесла последний удар недовольной фразой, – а лорд Стивенс, как только приехал, так и не отходит от мисс Мастерс, ее мать мне сказала по секрету, что Одри рассчитывает, что к концу сезона он сделает ей предложение.
Как же всепоглощающая любовь к мистеру Томпсону, о которой Одри так жалобно рассказывала полчаса назад? Зачем была нужна эта записка, если она знала, что семья Томпсон уехала из Лондона?
– Мама, мы можем уехать, мне что-то нехорошо...
«Не бывает случайных встреч.
Каждая из них – или испытание,
или наказание, или подарок судьбы...»
Автор не известен
Тэмптон, Гемпшир. Сентябрь, 1823 года.
Вдыхая свежий осенний запах, Эмили быстро шагала по улице, кивая встречным прохожим. Сегодня было воскресенье, церковная служба давно закончилась и по настоянию тетушки, которая, после отъезда миссис Хейли в Бат на лечебные воды, стала компаньонкой Эмили, девушка отправилась посмотреть на новые ткани, которые доставили в мастерскую мадемуазель Дешаз, местной модистки.
Прошло уже два месяца с отъезда из Лондона. Те события Эмили не любила вспоминать. Интерес лорда Стивенса после бала угас. Казалось, он стал сторониться ее, как и так называемые подруги. Мать была разочарованна таким ходом событий, она возлагала на молодого человека огромные надежды, которые не оправдались. А Эмили была счастлива вернуться домой, где люди были искренни и открыты, где не было месту предательству.
Выбрав несколько лент для шляп в магазинчике при мастерской, девушка вышла обратно на улицу. Погода радовала теплыми деньками. Солнце светило ярко, а медленно опадающая с деревьев листва поистине делала городок сказочным. Приветливо улыбнувшись двум пожилым дамам на другой стороне улицы, девушка продолжила путь. Она любила свой небольшой городок, только здесь она была счастлива. Это был ее родной дом, дом в котором она жила с рождения, каждая улочка, каждый человек был знаком с детства.
Сворачивая за угол, погружена в свои мысли, она наткнулась на мужчину, руки которого удержали девушку от падения. Поднимая глаза, чтобы извиниться, Эмили уловила тонкий аромат туалетной воды. Сердце тревожно забилось, на нее смотрели те самые глаза, которые она хотела забыть, но теперь на мужчине не было маски...
Поверь мне — счастье только там,
Где любят нас, где верят нам!
М.Лермонтов
Лондон. Сентябрь, 1823 год
 – К бою! - Джеймс поднял рапиру в приветствии и, встав в позицию, направил клинок на соперника. Размышляя о деле, которое осталось незавершённым, он с лёгкостью парировал удар и атаковал двойным ответным, в плечо и предплечье. – Туше! – Ушёл с линии удара и хладнокровно, быстрым движением рапиры, заставил соперника отступить и закрыться. Скольжение клинка по клинку, обманный финт и внезапный батман. Они, словно танцуя, разошлись довольные друг другом и снова сошлись, скрестив клинки.
– Блэйк, что-то ты расслабился, как изволил жениться. Туше! – Защищённый колпачком наконечник рапиры, упёрся в плечо друга. – Твоя жена, наверное, лучше отбивает удары, чем ты, дружище.
– Посмотрим, что будет с твоей реакцией, когда женишься ты. К бою! – В ответ Блэйк изящно и стремительно провёл серию ударов. Джеймс, отступая, легко парировал кварт, но не терс.
– Кажется, это кто-то другой расслабился. Туше! – Контратака Блейка. – Туше! Джеймс, ты сегодня непозволительно невнимателен и если бы не моя доброта...
– К бою! – Джеймс, усмехнувшись, отвлёк Блейка аппелем и атаковал. – Боюсь, я не собираюсь жениться. – Клинки со звоном встретились, и теперь Блэйк защищался, отбивая и уклоняясь от контратаки лорда Кеттеринга.
– Ангаже. – Блейка уже трудно было остановить. – Не зарекайся, мон ами. – Передразнил он и с неподражаемой усмешкой провёл свой коронный приём, завершив поединок круазе - выбив рапиру из рук Джеймса.
– Сегодня едешь? – Блейк внимательно посмотрел на друга. – Рана не беспокоит? – Тут же пожалел, что спросил, когда в ответ, Джеймс высокомерно приподнял левую бровь. – Кхм.. Всё же моё предложение остаётся в силе, готов составить тебе компанию. Неизвестно, на что ещё пойдёт, – он понизил голос, – лорд М. в своей жажде мщения. Одного не пойму, как они вышли на вас? Нападение в порту однозначно было спланировано, ты ранен, Сид убит.
– Думаю, это барон. Кстати, не ожидал, что он застрелится... А у Мартимера теперь другие заботы. – Он скривил губы в презрительной усмешке.- Я сейчас на встречу с Каннингом, потом сразу в Гемпшир. Чёрт побери, мне нужно доказательство, что Сид чист. – Джеймс застегнул манжеты и надел редингот.
– Сид был и моим другом. – Блэйк взял у слуги перчатки и цилиндр. – Как думаешь, не могла она быть в сговоре с Марчистером?
Они вышли из клуба и Джеймс по привычке внимательно и незаметно осмотрелся, то же сделал и Блейк.
– Для её же блага, надеюсь, что нет.
Они распрощались, договорившись встретиться, как только Кеттеринг вернётся из Гемпшира. Блэйк поехал домой, а Джеймс в министерство и вынужден был потерять два часа, пока министр убеждал короля в недопустимости официального признания доктрины Монро. Документы и донесения, представленные лордом Кеттерингом, сыграли не последнюю роль в сём убеждении.
Тогда в июле, на маскараде, подслушанный в библиотеке разговор подтвердил его подозрения относительно барона. Спасая свою шкуру, Марчистер той же ночью выложил Джеймсу всё что знал и отдал похищенные из кабинета Каннинга бумаги. Через день Кеттеринг вернул барону подкорректированный пакет документов с заложенной в них «уткой». Ещё через день, Мартимер получил от барона то, чего так ждал. Джеймс в это время уже отплыл в Испанию, к месту тайной встречи предателя с американцами. Успех его миссии на континенте был обеспечен, он опередил лорда Мартимера, сведя результаты тайной поездки зам.министра на нет. Единственное, чего Джеймс Кеттеринг не мог себе простить, это потери небольшого листка бумаги – последней нерасшифрованной депеши от Сида, друга и напарника. Заметив пропажу, он буквально через десять минут вернулся в библиотеку. Вернулся через десять минут после того как, слегка забывшись, целовал медноволосую греческую богиню. Девушки не было, как не было и проклятого листка. Он мог выронить его только здесь, с нею и был уверен, что шифровка каким-то образом попала в руки мисс Хейли. Да, он узнал имя той, которая так чувственно и несмело отвечала на его поцелуи. Если бы у него было чуть больше времени, то он с удовольствием поближе познакомился бы с этой легкомысленной птичкой, наверняка, залетевшей в библиотеку на свидание с кем-то из джентльменов. Что ж, он готов наверстать упущенное в Тэмптоне.
И вот уже высокий темноволосый мужчина, удобно устроившись в карете, направлялся в Гемпшир.
Сентябрь, 1823. Тэмптон
Сняв вполне приличный номер в небольшой гостинице, лорд Кеттеринг прежде всего выяснил, где обитает семейство его почившего "друга", сквайра Хейли. Благодаря горничной, узнал, что вдова, миссис Хейли, отправилась на воды в Бат, а мисс Хейли поручена заботам своей тётушки Агаты, достопочтенной миссис Примрой. В этих маленьких городках все знают всё обо всех... Пряча довольную усмешку, Джеймс благословил болтливость Пегги, стремившейся угодить столичному гостю, "Во всём, сэр..." Сунув ей монетку, он вышел на улицу. Направляясь в указанном направлении, Джеймс наслаждался свежим осенним духом, какой-то особой звонкой чистотой и спокойствием этого местечка и, как ни странно, предвкушением встречи с мисс Эмили Хейли. Прошёл мимо "самого большого дома в Тэмптоне", как объяснила милашка Пегги. Значит вот где обитает мисс Хейли. С удовольствием любуясь раскидистыми клёнами, полыхаюшими золотом и багрянцем, Кеттеринг позволил себе расслабиться и ни о чём не думать. Вдохнув полной грудью напоённый солнцем, свежий прохладный воздух, он свернул за угол, чтобы развернуться и ещё раз пройти мимо дома. И до того расслабился, что только его быстрая реакция уберегла девушку, налетевшую на него, от падения. Наклонив голову, чтобы заглянуть под шляпку и извиниться, он невольно замер, узнав ту, ради которой совершил это путешествие.
Эмили торопилась домой, так как задержалась, выбирая ленты. На вечерний чай к ним должны были пожаловать гости, подруга тётушки, миссис Кларк со своей дочерью и сыном. Это был не первый визит почтенного семейства с тех пор, как матушка Эмили отбыла на воды. Кажется, мистер Кларк решил ухаживать за ней. Эмили в принципе была не против. На маскараде, после слов матери, она поняла, что её подло использовала та, кому она доверяла. Мысленно пожелав Одри счастья с лордом Стивенсом, она решила не возвращать её записку для мистера Томпсона, а сохранить как символ обмана. А дома, когда увидела, что записка без единого слова, вставила её в рамку и повесила в спальне, как напоминание о собственной глупости. После лондонского сезона, она твёрдо решила, что больше в столицу не поедет. Её избранник должен быть надёжной опорой и другом на всю жизнь. Она не искала любви, не верила в неё, видя отношения отца и матери. Ей будет довольно взаимного уважения и доброго отношения с мужем. Выбор женихов в их местности не удовлетворял миссис Хейли и матушка уже планировала новые выходы в свет. А пока уехала поправить здоровье.
Мистер Кларк был ответом на молитвы Эмили. Он баронет и имел неплохой доход со своего имения, которое ему досталось после смерти отца. Внешне он походил на учёного, как их представляла себе Эмили. Серьёзный, спокойный и немного робкий, в очках и довольно приятной наружности. Если бы ещё ему побольше подбородок... Эмили мельком взглянула на Марту, шедшую чуть позади, будто девушка могла подслушать её мысли, и прибавила шагу, рассердившись на себя. Не к месту ей вспомнилась ямочка на слегка небритом подбородке, прямой нос и властные губы, подарившие ей первый в жизни поцелуй. Поворачивая за угол, девушка была настолько погружена в свои мысли, что со всего маху врезалась в оказавшего прямо на её пути прохожего. Непростительно так размечтаться посередине дороги. Она набрала побольше воздуха в лёгкие, чтобы принести извинения. Подняв голову, посмотрела на того, кого едва не сбила с ног и чуть сама не упала от неожиданности. Та же ямочка на крутом подбородке, теперь гладко выбритом, прямой нос и те же глаза, невероятно синие...
- В-вы!? - чуть не сорвалось с непослушных губ, но она вовремя прикусила язык и, высвободившись из его рук, отступила назад.
– Прошу извинить меня, я не видела куда иду... - Сделала вид, что не узнала его.
– Прошу прощения за свою неловкость, мисс. Надеюсь, я не причинил вам вреда? – Они одновременно заговорили и замолчали. Джеймс отпустил её, вглядываясь в опущенное лицо, любуясь длинными ресницами, скрывшими от него её ясный взгляд. Шляпка съехала назад, волосы её сияли на солнце, румянец окрасил щёки. Она была прелестна... "А ведь ты узнала меня, милая", удовлетворённо подумал Джеймс. Он снял свой головной убор и с поклоном представился.
– Лорд Кеттеринг к вашим услугам. Позвольте проводить вас домой, мисс Хейли. Боюсь, что после столкновения, вы могли пораниться.
Изумление в поднятых на него глазах позабавило его. Она была удивительно хороша. Глубокие прозрачные омуты глаз, светящиеся умом, волосы оттенка осенней листвы с вкраплениями солнечного света, чистая, нежная кожа. На носу несколько веснушек. Интересно, на твоём теле есть такие же подарки солнышка, красавица моя... Джеймс ласкал её взглядом и снова нестерпимо хотел целовать эти пухлые розовые губы, в форме "изогнутого лука". Не давая ей опомниться, он поднял небольшой свёрток, выпавший при их столкновении и, предложив ей руку, направился за её служанкой к дому. Положившись на свою интуицию, решил не говорить, что "был другом" её отца.
– Я впервые в вашем городке. После лондонского смога и постоянной непогоды, кажется, будто очутился в сказке. Природа, да и сам городок действуют успокаивающе, вы не находите? – Она не торопилась отвечать ему, только кивнула. И Кеттеринг продолжил. - Всё дышит здесь покоем, нетронутой чистотой. Кажется это ваш дом? - Джеймс взглянул на Эмили, а сопровождающая её служанка забежала вперёд, открыла парадную дверь и, присев в книксене, пропустила этого, так понравившегося ей господина и молчавшую до сих пор хозяйку в дом.
Его настойчивый напор так ошарашил мисс Эмили Хейли , что она только и могла, что идти рядом, пытаясь прийти в себя и осознать, что каким-то невероятным образом их пути снова пересеклись. Она вслушивалась в низкий тембр его голоса и чувствовала, как сердце её то замирает, то радостно бьётся в груди. Как он нашёл её, а главное зачем? Или это Судьба сыграла с ними шутку? Он ведёт её домой, словно не в первый раз делает это, а она не может вымолвить ни слова. Вот уже Марта суетливо снимает с неё накидку и шляпку, поправляет волосы, а Эмили смотрит на него и думает только об одном, так же искусен будет его второй поцелуй или ещё лучше...
– Кто Вы? – Услышала она свой голос словно издалека. А он тотчас вспомнил, что это были её первые слова там, в библиотеке. Собирался ещё раз представиться, но тут в холл вплыла забавная пухленькая женщина и, всплеснув руками, защебетала.
– Ах, Эмили, детка, ты вернулась? Кто это с тобой? - Она подслеповато прищурилась, пытаясь рассмотреть Джеймса. – Это?..
- Лорд Кеттеринг, Джеймс Алан Кеттеринг. Мы встречались с мисс Хейли и её матушкой в Лондоне, и я имел счастье быть представленным и танцевать с вашей очаровательной племянницей. - Джеймс поклонился и поцеловал протянутую пухлую ручку. – Боюсь, произошло небольшое столкновение и мисс Хейли... - Он всё ждал, что она вот-вот опровергнет его, уличив в обмане и иронично усмехнулся, дождавшись.
– Нет!.. - На столь громкое восклицание, Агата и стоящая неподалёку Марта с изумлением посмотрели на Эмили. Всегда такая спокойная и уравновешенная, она никогда не повышала голоса.
– Эмили?..
– Ми-исс?
Усилием воли Эмили взяла себя в руки. Он почти сбил её с толку, пока  сопровождал домой, но так нагло врать?! Она развернулась к нему всем корпусом, и уже готова была поблагодарить и выставить его за дверь, но в этот момент прозвенел колокольчик. На пороге появилось семейство Кларков. Начались взаимные представления, знакомство, и вот уже вся компания сидит в гостиной, пьёт чай и Джеймс снисходительно делится светскими новостями, о чём-то спрашивает баронета. А юная мисс Кларк, как и вся женская половина, не сводит восхищённого взгляда с красивого столичного гостя.
Сколько раз за эти два месяца Эмили мечтала избавиться от наваждения, забыть как он прижимал её к себе за портьерой, как затем снял с неё маску. Забыть его глаза и губы. Забыть его... "Вы обещаете, что этот разговор не станет предметом пересудов в гостиных Лондона?" Она никому ничего так и не рассказала, хотя думала о подслушанном разговоре не раз. Сезон для неё завершился очередным разочарованием, зато сейчас она наслаждалась свободой. Свободой гулять, читать, принимать гостей и отдавать визиты. Боже! Зачем он здесь?
– Боюсь, я непозволительно долго задержался в вашем гостеприимном доме, мисс Хейли, миссис Примрой. Надеюсь, мне будет позволено навестить вас завтра? – Джеймс встал и, снова поцеловав ручку тётушки Агаты, откланялся. – Мисс Хейли, вы не соизволите проводить меня?
Весь визит Кеттеринг незаметно наблюдал за Эмили. Видел, как она бросает на него быстрые взгляды, пытаясь понять, что он здесь делает, ради чего приехал. Весь этот час, что он болтал без умолку, она размышляла. Успевая вовремя улыбнуться или восхититься, налить всем чаю и предложить угощение. Она идеальна. Кеттеринг ничего не мог с собой поделать, он был восхищён не только её красотой, но и выдержкой, которая только один раз дала сбой в холле, когда мисс Эмили, кажется, решила прогнать его. Джеймс улыбнулся, глядя как быстро она ведёт его к дверям. В полутёмном холле снова никого не было и перед самыми дверями, Джеймс на ходу развернул её и, прижав к себе, поцеловал дерзким, сводящим с ума поцелуем.
– Я зайду к вам завтра утром. Нам есть о чём поговорить, мисс Хейли. – Взяв со столика цилиндр и трость, он стремительно вышел за дверь. А Эмили в изнеможении прислонилась к стене и, закрыв глаза, потрогала губы. Немного пощипывало, так сильно он вобрал их в свой рот... "Что я делаю?" Она быстро отдёрнула руку, словно обжёгшись, и поспешила к тёте и остальным гостям, которые тоже собрались уходить.
- Мисс Хейли, вы позволите пригласить вас на утреннюю прогулку с моей сестрой и мною? - Баронет несмело улыбнулся, словно ожидая отказа, и Эмили, не раздумывая, согласилась и попыталась вспомнить, что у них было общего... В конце концов он читал Гомера.
– С удовольствием, мистер Кларк.
Ночью, лёжа в постели, она перебирала в уме все события сегодняшнего дня. Вспоминала то, что произошло в библиотеке барона Марчистера, на маскараде... «– Я хочу Вас поцеловать...» Она снова прикоснулась к губам, мечтательно улыбаясь. Её второй поцелуй, слишком короткий... Он ушёл, оставив её в растрёпанных чувствах. Точно так же как и тогда, а внутри неё всё переворачивалось и робко трепетало сердце, он нашёл её! Ветер заколыхал портьеры. Эмили приподнялась с подушки, собираясь загасить свечу в светильнике и упала обратно, чуть не лишившись чувств.
– Я решил не ждать до завтра. – Низкий голос раздался от окна. – Не пугайтесь, Эмили. Вы ведь узнали меня? Смею на это надеяться. – Джеймс бесшумно отошёл от окна. Он так и не научился сдерживать свои порывы, а эта провинциальная малышка была столь очаровательна, так пылко отвечала на его поцелуи, что он посчитал за грех зря терять время. Соединить приятное с полезным, почему бы нет? Дело минуты, забраться на второй этаж и проникнуть в комнату через открытое окно, выходящее в сад. Он присел к ней на постель, стараясь не слишком разглядывать девушку, приготовившуюся ко сну. В мягком свете свечи её испуганные глаза казались огромными. Замерев, словно оленёнок перед барсом, она молча смотрела на него. Джеймс пришёл узнать, куда она дела листок, принадлежащий ему. Ни за чем больше, ведь верно? Глядя на настороженно замершую Эмили, он с удовлетворённо заметил, как постепенно испуг сменился возмущением, как затрепетали тонкие ноздри. "Кажется она собирается закричать", - и Джеймс, конечно только ради того, чтобы Эмили не позвала на помощь, прежде чем он спросит о документе, быстро наклонился и зажал ей рот. Зажал своими губами...
...- Зачем тебе этот кошмар на голове, да ещё ночью? - Он вытащил из-под неё кружевой капор и со смешком повертел на пальце. Отбросив его к остальной одежде, навис над нею, любуясь веснушками на носу и щеках и перецеловал их в который раз с тех пор, как они оказались в постели. Эмили смущённо улыбнулась.
- Я не ожидала никого с визитом в столь поздний час. Вы, сударь, нарушили все мои планы. - Она поцеловала ямочку на подбородке и тут же снова оказалась в полной власти этого безумно красивого и опытного мужчины.
- В самом деле? - Он отдышался и, убрав локон с её груди и поцеловал твёрдую горошинку соска. Её неопытность и пылкость покоряли. Он этого не ожидал и сейчас не хотел разрушать нечто хрупкое и нежное, что рождалось между ними. Но всё же размышлял, как бы поосторожней приступить к делу.
- В самом. - Она не могла подобрать названия тому, что творилось у неё внутри. Трепетная истома или восхитительное головокружение? Его губы творили волшебство, заставляя очень сильно и остро чувствовать всё, чем они занимались в постели. Эта ночь стала для Эмили откровением в познании себя, каким-то чувственным безумием. Чувственным...
- Джеймс, что привело тебя в Тэмптон? - Вопрос неожиданно сорвался с её губ.
Поигрывая её душистым локоном, он коротко вздохнул.
- Мне необходимо забрать у тебя один документ, который я обронил в библиотеке. Ты отдашь его мне?
Его хладнокровная уверенность и безапелляционность просто убила Эмили. Леденящая кровь дрожь пробежала по телу...
- Я не брала никаких документов из библиотеки. - Она отстранилась и физически и внутренне, словно замкнулась в раковине.- Я ничего не брала у тебя.
Слёз не было. Только пустота глухая, давящая. Её снова использовали. Она лежала, свернувшись клубочком на краю кровати и смотрела на девственно чистый "символ обмана", записку Одри в рамке. Что-то умирало в ней, наверное, это душа... Ей было очень больно, просто до изнеможения сдавливало грудь. Эмили прогнала его и он ушёл. Зачем он ушёл!? В носу защипало и, наконец, пришло облегчение, слёзы. Они капали на её руки, на рамку и бумагу, сердце разрывалось от неизбежности потери. Он ушёл... Вытерев глаза и нос рукавом, она встала, чтобы повесить рамку на место. Символ обмана и глупости... Всё расплывалось перед глазами, Эмили присмотрелась к листку. Что это с бумагой? Провела по ней ладонью...
Кеттеринг, как загнанный зверь метался по своей комнате. Ему хотелось рвать и метать от её хладнокровия и неуступчивости. Что она о себе возомнила!? Он немного открылся ей, рассказывая про Сида, а она... Маленькая упрямица! Если бы он знал, что этот поцелуй будет последним, то не дал бы Эмили заговорить, да и сам рта не раскрыл бы до утра. А утром пришла бы тётя Примрой и всё решилось бы само собой. Джеймс замер, прислушиваясь к себе. Что, вот так сразу и тётушка Агата?! Задумчивая улыбка появилась на его губах. Сейчас пойдёт и вытрясет из неё душу и останется до утра... Джеймс подошёл к окну и уставился в темноту ночи. Он не признался Блейку, что поехал в Гемпшир, чтобы избавиться от сомнений. От ужасных сомнений... Раздался тихий стук в дверь и в оконном стекле отразилась тонкая женская фигурка, закутанная в тёмную накидку. Эмили...
- Эмили!
- Д-Джеймс? - Она несмело вошла, обхватив себя руками, словно защищаясь. Голос её дрожал. Он рванулся было к ней, но в шоке замер, услышав знакомый голос. Сид?!
- Так-так-так... Значит "Джеймс?" - Пистолет упирался в спину Эмили и Джеймс в ярости сжал кулаки, не спуская глаз с ожившего "друга". - Я полагаю, что ты, как всегда, получил то, что хотел, агент Барс? Где моё донесение?
- Сид?!- Внезапно всё встало на свои места. - Его нет. Я здесь не из-за него. - О, Эмили, детка, как же не вовремя ты здесь появилась!
- Ты лжёшь, Джеймс. - Сид перевёл пистолет с Эмили на Кеттеринга потом снова на девушку. - Может это развяжет тебе язык?
Эмили оглянулась на мужчину, который словно из ниоткуда вырос за её спиной, когда она постучала в дверь. Как в кошмарном сне она смотрела на пистолет, направленный на неё и, дрожа, отступала спиной на середину комнаты, находясь между мужчинами. Всё произошло казалось за доли секунды. Сидней выстрелил в Эмили, Джеймс за мгновение до этого с глухим рыком ринулся на предателя, оттолкнув её в сторону. Раздался ещё один выстрел. Сознание, что Эмили убита, превратило Джеймса в опасного зверя. Схватка была жестокой и короткой, потому что в какой-то момент, когда они сцепившись, катались по полу, пистолет выстрелил. Пуля попала Сиду прямо в сердце. Оттолкнув неподвижное тело, Джеймс бросился к лежащей без сознания девушке.
- Эмили! Любовь моя, открой глаза. - Он приложил ухо к её груди, едва соображая от страха за её жизнь, бьётся оно или нет. В её руке, лежащей на груди был зажат листок бумаги.
- Д-Джеймс, прости... я нашла... - Облегчение накрыло его с головой. - Жива! - Но сердце тут же ухнуло вниз, когда он увидел кровь на её плече, а Эмили снова потеряла сознание...
- Ну что ж, милорд, вашей жене несомненно повезло. Я даже не успел выпить и бокала хереса, как ваш сын появился на свет. - И с усмешкой проводил взглядом этого сорвавшего с места красивого, мужественного, а сейчас кажется по сумасшедшему счастливого мужчину.
Джеймс ринулся мимо доктора наверх.
- Эмили? - Он вошёл в комнату и встретился с сияющими любовью глазами жены. Сердце забилось где-то в горле, когда на его руках оказался маленький, хрупкий комочек, его сын. Он растроганно посмотрел на малыша и снова на Эмили. - Я так люблю тебя, счастье моё...
|
Мне понравилось!